Несмотря на то, что ничего в общем-то, не изменилось, Одиссей едва не застонал от наслаждения. Это было прекрасно: хотя бы не несколько минут ощутить себя свободным человеком. Если он прямо сейчас рванет с заправки в сторону безупречно содержащейся «Одиссеи», то сколько секунд пройдет до уничтожения нарушителя? И он остался сидеть без всякого движения, прислушиваясь к групповому допросу, который вела за его спиной Гортензия Робинс.
— Итак, каждый из вас выходил этой ночью из общежития. Нуналуна Осая навещала своего друга Одиссея Блока, живущего в отдельном корабле. С какой целью?..
— С той самой, — вежливо ответила Нула.
— Рафаэль Пратт проверял снасти. Маргарита Белых… для чего вы покидали общежитие?
— Прогулка.
— В три часа ночи?
— Бессонница, офицер.
— Это правда, — сказал Одиссей. — Вечно она бродит по ночам.
Архи Гуд скачивал данные карты памяти браслета на свой планшет.
Ничего такого там не будет. Фиксировались открытия терминалов, расход топлива, который сотрудник заправки продавал редким кораблям, условное местоположение. Погрешность в пределах планеты.
Наверняка утренняя попытка проткнуть себе ладонь спицами тоже была отмечена на флешке как приступ агрессии.
Немудреная каторжная жизнь во всех своих скудных проявлениях.
— Я поставлю вам новый корректор, — вежливо предупредил Архи Гуд. — На всякий случай заменю их вам всем.
— Как скажете, профессор.
— Кто и для чего вывел из строя камеры наблюдения? — спросила Гортензия Робинс. — И почему вы не доложили об этом системе?
— Пусть кошки сами себя ловят, — в голосе Нуналуны слышалась едва заметная усмешка.
Мягкий силикон снова сомкнулся вокруг запястья Одиссея. Он только едва заметно вздохнул.
— Возможны другие реакции на агрессивные действия, — сообщил Архи Гуд. — Корректоры нового поколения куда чувствительнее, имейте в виду.
— Что бы это значило?
— Что, возможно, вам не только действовать, но и думать лучше крайне осторожно.
— О дивный новый мир, — пробормотал Одиссей иронично.
— Повежливее, юноша. Лучшие умы вселенной работали над этими корректорами. Это настоящий прорыв в кодексе человеческих ценностей. Куда лучше десяти заповедей.
— Ваш прорыв в кодексе человеческих ценностей несколько сбоит, профессор, — заметил Одиссей, разглядывая подсохшую желтоватую лужицу.
— Это невозможно, — резко ответил Архи Гуд. — Это означало бы крах системы. Конец света. Апокалипсис.
— Никто не любит апокалипсисов, — пробормотал Одиссей, сбитый с толку этой вспышкой старческого гнева.
— Что же, — Гортензия Робинс встала, — пока идут следственные действия, крайне не рекомендую вам покидать станцию.