Возвращается с довольной улыбкой и баночкой спирта.
– Хочешь предложить выпить?
– Будешь?
Усмехаюсь и мотаю головой, а он приседает рядом и тянет щепотью за подбородок.
– Приоткрой немного рот.
Хочу отказать, чтобы не искушаться на его прикосновения, но повинуюсь.
Кожи касается прохладная ватка, смоченная в спирт, а затем в дырочку проскальзывает серебряный гвоздик.
Все происходит так неожиданно, что я не успеваю ни возразить, ни осознать.
И его губы, что ласково прижимаются к моим кажутся такими нужными.
Мне не сдержать своих порывов, не остановить эту тягу – я должна буду уйти. Но не сейчас. Еще минутку, еще мгновение, и я отпущу тебя, Вульф...
Поцелуи вырывают из меня страхи, я подаюсь ближе, обнимаю его за шею, стаскиваю футболку. Скольжу пальцами вверх по спине и запоминаю каждый бугор его мышц, впитываю каждый стук сердца.
– Я хочу тебя, булавка, – шепчет Игорь, откидываясь немного назад от моей ласки. – Если ты не прекратишь, я не ручаюсь…
Закрываю его губы указательным пальцем.
– Я хочу… – сглатываю тревожно и не могу отвести глаз от его манящих губ.
Игорь несет меня на второй этаж и осторожно опускает на кровать, нависает и рассматривает мое лицо.
– Мне кажется, что я тебя уже встречал. Будто в прошлой жизни.
И я неожиданно вспоминаю, как приезжала к Олегу на запись, а там играл худой и высокий парень с тугим темно-русым хвостом. Я еще тогда заметила, какие у него густые и ровные волосы, как сережки в ряд на левом ухе переливались при свете ламп. Юный совсем, лет восемнадцать, с пронзительными распахнутыми глазами цвета мокрого песка. Это был Вульф. О, Боже, только бы он меня не вспомнил…
– Вряд ли, – шепчу и тянусь. Хочу отвлечь его, но Игорь отстраняется и качает головой.
– Хм… вот сидит в голове образ, – касается пальцем подбородка. – Будто я уже видел такую же сережку, – касается невесомо, отчего меня щекочут разряды тока, и передвигается, – эти губы, глаза, густые ресницы. Дежавю какое-то, – он немного встряхивает головой и, наклонившись к ключице, нежно сцеловывает мою дрожь. – Ты не против, если я открою окно? Люблю звуки ночи и колкую прохладу.
Он отдаляется, а когда отворачивается ко мне спиной, я замечаю на пояснице татуировку. Приподнимаюсь и иду за ним на балкон, оказываюсь позади и кладу ладони на выбитый рисунок волка. Зверь вытягивает голову вверх: вот-вот завоет, а вокруг какие-то узоры, ленты, перевития. Будто дикий пес запутался, и выхода из черного мрака нет.
– Так вот почему Вульф…
От моих прикосновений Игорь подрагивает, вцепляется в перила и чуть наклоняется вперед, будто колючий ноябрьский воздух спасет его от нашего жара. Я пересчитываю выраженные узлы позвонков, обвожу контур татушки и касаюсь пальцами трогательной ямки на границе с поясом брюк. Ниже только упругие ягодицы, и мне хочется приподнять резинку, запустить внутрь руку и потрогать его везде, но не решаюсь. Только дрожу то ли от холода, то ли от желания продолжать игру.