― Знаю. Все будет хорошо.
Он поцеловал ее в висок.
― Это не хорошо. Ты же так не думаешь.
― Честно говоря, думаю. Рад ли я, что ты летишь в Нешвилл, чтобы увидеться с Лукасом? Нет. Но я доверяю тебе, и понимаю с чем это связано. Я не диктатор, чтобы приказывать тебе остаться.
― Я могла бы и для тебя взять билет?
― Не обижайся, но у меня нет никакого желания лететь к нему на выпускной. Хотя я бы мог, если бы ты действительно этого хотела.
― Нет, ― нахмурившись, сказала она. ― Ты не обязан лететь. Прости, что заставляю тебя пройти через это. Здесь нет побежденных или победителей.
Все ситуация была слишком запутанной. Конечно, она могла не приехать, но тогда она обидит своих родителей, и Этвудов, которых всегда были добры к ней. Они были ее второй семьей. Это было бы грубо. К тому же, она уже все прояснила с Лукасом. Никакая программа для прослушивания, как бы мило и сердечно это не выглядело, не могла ничего изменить.
― Это не соревнование. Послушай, почему мы сейчас об этом беспокоимся? Мы наконец-то переехали в нашу собственную квартиру. Давай насладимся этим. Ноа сказал, дальше по улице есть кафе-мороженое, это же здорово. Мы могли бы сходить посмотреть, когда грузчики закончат.
― Ты уверен? Мне не хочется, чтобы это повисло между нами.
― Ничего такого, ― заверил он. ― Я не из тех парней, которые злоупотребляют контролем, и постоянно требуют твоего внимания, ясно?
― Ладно. Жаль, что я не могу остаться.
― Я знаю, ― произнес он, притягивая ее к себе.
Он крепко прижал ее, поглаживая ее по спине.
― Мне тоже жаль, что тебе нужно уехать. Но я понимаю, что это не навсегда.
Она хотела сказать, что, по крайней мере, где-то уже через месяц Лукаса отберут в команду, и он уедет, подальше от них. Но она знала, что это не имело значения. Он был в восьми часах от них, в Нэшвилле, на протяжении четырех лет, и это не мешало ему истязать ее нервы. Ее мать была права. Она никогда не сможет игнорировать Этвудов. Они были семьей, и ей с Истоном всегда придется сталкиваться с подобным.
― Мороженое звучит отлично.
― Да? ― переспросил он с очередной сногсшибательной улыбкой.
― Конечно. А как на счет душа? ― со смехом спросила она.
― Я не против.
Она снова поцеловала его, и смотрела, как он начал распаковывать коробки. У нее по-прежнему было тяжело на душе, когда она наблюдала за ним. Не важно, что он сказал, она знала, что ему было не очень комфортно в такой ситуации.
― Эй.
Он оторвал взгляд от коробки, которую распаковывал.
― Тебе действительно не стоит беспокоиться на счет Лукаса.
Истон не промолвил ни слова. Но все было написано у него на лице. Он ни на секунда в это не поверил. И…она не винила его.