Так, Елена Семеновна, истерикой ты никому не поможешь. Пора включать мозги. Довериться я могу пока троим. Причем, до конца только Морасу. Кто-то из оставшихся двоих все же вмешался в рисунок плетения. Помочь реально может Никос. Насколько он лоялен по отношению ко мне? Покажет разговор. И черт с ней с лояльностью. В помощи не для меня он не откажет в любом случае, не тот характер.
В приоткрытую дверь вошел секретарь.
— Форена никто не видел более недели, крея.
— Я уже знаю, рин Грив, благодарю за оперативность. Реи не подошли еще?
— Там только рей Морас. До назначенного времени еще почти полчаса.
— Хорошо. Пусть рей зайдет, остальных не торопи, но в приемной не задерживай. Пусть заходят, как прибудут.
Кажется, за прошедшие полдня Морас постарел еще лет на десять. Держится на одной надежде.
— Рей Морас, я просила Вас хоть немного отдохнуть. Понимаете, я нуждаюсь в Вашей поддержке. Хотя бы моральной. Если Вы сдадитесь, мы не сможем помочь Вашему сыну.
— Он жив?
— Жив. Ему, конечно, не сладко, но у него и у Вас есть шанс на благополучный исход.
— Бедный мальчик, он не выдержит пыток.
— Успокойтесь. О пытках речи не идет. До вчерашнего дня все арестованные были под заклятьем неразглашения, так что допрашивать их было бесполезно. Безопасники смогли подобрать ключ, заклятье сняли. Теперь им угрожает только беседа со мной. Все по нормам Вето.
— Но Вы ведь не будете их пытать? Вам это так нравилось, — Морас в отчаянии опустил голову.
— Не забывайтесь, рей Морас! Думайте, что произносите вслух. Как, по-вашему, должна на эти слова отреагировать крея Ллиррия? — И без того бледное лицо рея покинули остальные краски.
— Прошу милости…
— На первый раз будем считать, что я этого не слышала. Потому что не слышал никто.
— Благодарю. Что будет с моим мальчиком?
— То же, что и со всеми, попавшими под Вето. Невиновные выйдут на свободу. Остальные понесут наказание по степени вины и в зависимости от степени лояльности во время допроса. Будут упрямиться, попадут к менталам. Если не дадут прочитать себя, итог Вам известен. Я могу что-то еще для Вас сделать?
— Вы и так терпимы ко мне. Если только… Но и просить о таком не смею.
— Напишите сыну письмо, убедите не сопротивляться работе безопасника. Это для его же блага. Особенно, если виноват. Будем надеяться, что это не так. Но все же. С каторги возвращаются. Из-за грани — нет. Вы же знаете, почему казненных не хоронят.
— Еще раз благодарю. Рори послушный мальчик. Он меня услышит.
Разговор прервал звук открывающейся двери.
— Реи, прошу проходить. Сюда, пожалуйста. — Грив был сама галантность.