'Она дезертировала? — спрашивает Беккер, когда она плюхается на табурет и достает пресловутые кинжалы из того места, где она их надежно хранила.
«Совершенно верно», — подтверждаю я, поворачиваясь и обнимая его за шею. Он охотно соглашается, и хотя я знаю, что внешний вид моего мистера Великолепного привлек внимание многих женщин поблизости, я позволила взглядам благоговения пролететь над моей головой. Когда я была посторонней в ситуации Люси, вокруг меня взорвалась ясность, и моя собственная ситуация стала совершенно ясной, даже в моем слегка пьяном состоянии. Все женщины, которых я считала угрозами, не более чем легкое неудобство. У меня есть сердце этого грешного ублюдка, и я храню его. «Я люблю тебя», — громко и гордо заявляю я, перекрикивая музыку, надеясь, что все в баре меня слышат.
Беккер злобно ухмыляется и поднимает меня с ног, убирая волосы с моего лица, когда несколько своенравных прядей выпадают. «И я люблю тебя, развратная, пьяная маленькая ведьма». Он крепко целует меня в губы и начинает поднимать меня с пола.
'Откуда ты?' — спрашиваю я, когда меня посадили на табурет.
«Небеса, принцесса». Он подмигивает мне и отодвигается, чтобы я могла видеть его во весь рост. Он выглядит совершенно непринужденно в поношенных джинсах и белой футболке. Боже, я готова прыгнуть на его греховно сексуальное «Я».
«О, это мило». - вмешивается Люси, шатаясь кулаком в бицепс Беккера. «Он очаровательный».
— Как дела, Люси? — спрашивает Беккер, с сомнением оглядывая ее полуобнаженное тело, бросая на стойку пару двадцаток. «Что бы ни пили девушки, — говорит он бармену. «И я возьму Хейга на скалах».
«Чертовски потрясающ», — ругается Люси, указывая на пустоту в сторону группы Марка, которая теперь забилась вокруг высокого стола и делает выстрелы. «Мой парень тоже чертовски потрясающий».
Беккер смотрит туда, куда указывает Люси, затем на меня, хмурясь. Я качаю головой. Это взгляд «расскажу позже», и он быстро его уловил и протянул мне мое вино.
— Вы готовы оплатить счет? — спрашивает бармен, очевидно заключая, что мы с Люси находимся на пути к пьяному забвению и, вероятно, скоро вернемся домой.
'Сколько?' — спрашивает Беккер, прежде чем у меня есть шанс, возвращаясь к своему карману.
«Сто шестьдесят восемь».
'Сколько?' Беккер в шоке смотрит на меня, разглядывая напиток, который он только что вложил в мою руку, возможно, рассматривает возможность его конфискации.
«Восемь мохито по шестнадцать фунтов за штуку. Плюс вино и твой Хейг». Бармен скользит по счету через бар для подтверждения, но Беккер отмахивается, бросая стопку купюр.