Гав!
Я как раз вовремя обнаруживаю Уинстона, чтобы подготовиться к его атаке. 'Эй, парень!' Я смеюсь, отступая назад, когда он бьет меня своими коренастыми передними лапами по бедрам. Он счастливо тяжело дышит, его хвост виляет так быстро, что кажется размытым. Я даю ему столько суеты, сколько он хочет, моя слабая сторона сосредотачивает мое внимание на ком-то — или на чем-то — кто, как я знаю, рад меня видеть, а не сталкиваться с двумя людьми, в которых я не уверен. — Рад меня видеть? — спрашиваю я, теребя ему уши.
Он начинает меня обнюхивать, его тело внезапно замирает. Я боюсь худшего и замираю вместе с ним. Я не забыла отстраненность собаки Беккера, когда он уловил мой запах после того, как Беккер добился своего. Уинстон несколько раз фыркает, улавливая мой запах. Затем он смотрит на меня, и я терпеливо жду, пока нахальный британский бульдог Беккера решит, разговариваем ли мы с ним. Облегчение, которое охватывает меня, когда он возобновляет возбужденную дрожь, на самом деле довольно глупо. Тот факт, что я здесь, явно затмил тот факт, что Беккер держал меня руками.
Я падаю на колени и позволяю большому мячу мускулов растоптать все мои колени, его виляющая задница делает его неустойчивым, когда он пытается сесть. — «Я тоже рада тебя видеть, мальчик.» Я зарываюсь носом в его голову и вдыхаю успокаивающий мягкий собачий запах.
Мы с Уинстоном находимся в нашем собственном мире и очень рады воссоединению… пока звук закрывающейся двери шкафа не разносится по кухне. Эта дверь была закрыта специально. Громко специально.
Я съеживаюсь, выглядывая из-за головы Уинстона, терпя его вес на моих коленях, как будто это может защитить меня от их неодобрения. Миссис Поттс стоит у двери кладовой, ее рука все еще держится за ручку, а мистер Х. сидит за столом с ложкой на полпути ко рту. «Доброе утро», — кротко пищу я, нервно улыбаясь. Оба молчат, и оба неподвижны, до такой степени, что становится неудобно, и я начинаю мысленно умолять одного из них хоть что-то сказать. Что-нибудь. Предупредить меня, мне все равно.
«Он скучал по тебе», — говорит миссис Поттс, кивая Уинстону, сидящему у меня на коленях, что побуждает меня тоже посмотреть вниз. «И мы тоже». Моя голова в шоке поднимается вверх. Миссис Поттс улыбается и открывает мне руки. «Иди сюда, принцесса».
Я смеюсь, но могу легко заплакать. Мне кажется, что тяжесть мира просто снята с моих плеч. Я уговариваю Уинстона слезть с колен, и он ворчит на свой протест, но я не обращаю на него внимания и выпрямляюсь, протирая перед платья.