Тяжело дыша и размазывая по лицу пот, Ормульв повернулся к Эйвинду конунгу. И вождь, и Асбьерн, и остальные воины молча смотрели на него, без всякого выражения. Тогда хёвдинг бросил топор на землю и сказал:
– Ты дал слово, Торлейвссон. Мне нужна хорошая лодка, оружие и припасы в дорогу. И еще теплый плащ. И щит, и кожаная броня, и шлем…
В это время один из поверженных воинов Ормульва открыл глаза и с трудом приподнялся. Одной рукой зажимая свой окровавленный бок, другой он потянулся за лежащим на земле ножом с рукоятью в виде змеи. Гуннарссон стоял к нему спиной. Совсем рядом. И слишком поздно обернулся на шорох…
Быть может, раненый думал ударить повыше – в живот или в спину, уж как повезет, но ярость, придавшая ему силы, угасла под натиском боли. Нож вошел хёвдингу в бедро, и бывший раб со стоном повис на нем, дергаясь всем телом. Хриплый крик Ормульва разорвал тишину. Хёвдинг схватил умирающего за волосы и оттолкнул прочь, а потом уцелевшей ногой передавил ему горло… Когда тот безжизненно обмяк, Гуннарссон отступил в сторону и, не сдержавшись, грязно выругался. Кровь уже намочила его штанину и хлюпала в сапоге.
Плохо придется ему одному в лодке, если эта царапина быстро не заживет!
Ормульв обхватил пальцами рукоять и резко выдернул нож. Струя горячей крови плеснула ему в лицо. Превозмогая боль, он зажал рану ладонью – алые ручейки все равно текли вниз, пробиваясь между пальцами. В животе у него стало пусто и холодно, на висках выступил пот. Ормульв видел много сражений и знал, что произойдет с ним через сотню-другую ударов сердца. В отчаянии он сорвал с себя рубаху, скомкал ее и с силой прижал к кровоточащему разрезу. Но очень скоро почувствовал, что ткань набухает, становится мокрой…
Люди вокруг не проронили ни слова, не двинулись с места.
– Ты дал слово конунга, Эйвинд! – хёвдинг с трудом выпрямился и посмотрел на вождя. – Ты обещал отпустить меня живым!
– Я обещал пощадить того, кто выживет, – пожал плечами Эйвинд. – Так и будет.
– Твой ведун умеет останавливать кровь! – Гуннарссон с трудом сделал шаг в сторону Сакси. – Прикажи ему…
Голова у него кружилась, холод и тьма подступали все ближе. Хёвдинг попытался шагнуть еще и едва устоял на ногах.
– Ты сам называл меня лжецом, – отозвался мальчишка. – А теперь просишь помощи?
Эйвинд молчал.
– Помоги мне, брат! – Ормульв протянул к нему руку. – Я пойду за тобой до огня и костра! Кроме тебя, у меня никого не осталось…
– Ты мне не брат, – твердо ответил Эйвинд.
Ормульв оступился и упал на колени. Последним усилием он попытался сдавить края раны и перекрыть кровоток. Его дыхание сделалось шумным и частым, и было видно, что он весь дрожит. Потом руки перестали его слушаться. Он еще какое-то время смотрел вокруг невидящими глазами и что-то шептал, но темно-красное пятно под ним становилось все шире, сознание угасало вместе с жизнью и вскоре угасло совсем. Тело обмякло и завалилось на бок; кровь из раны еще шла, потом перестала…