– Он краше, – ответил вождь. И вздохнул.
Утомленные весельем Асбьерн и Фрейдис тоже решили пораньше отлучиться с праздника. Но идти домой не хотелось: ночь была красивая, лунная, в такие ночи они иногда любили посидеть рядышком где-нибудь у моря или пройтись вдвоем за воротами, подальше от любопытных глаз. Редко бывало, чтобы кто-то попадался им навстречу, но сегодня, видимо, была особая ночь. Сперва они услышали впереди шум и глухое порыкивание, а потом увидели, как недалеко от дороги огромный волкодав носится по залитой лунным светом поляне, играя с волчицей.
– Здесь Эйвинд, – тихо проговорил ярл, сжимая руку жены. – И он не один.
Долгождана присмотрелась внимательнее. Асбьерн не ошибся: конунг обнимал прильнувшую к нему девушку. Высокую, стройную, с темными волосами, заплетенными в одну косу, как принято у словен…
Макошь великая, ну и дела!
Ярл и его жена не сказали друг другу ни слова, просто отступили назад, стараясь уйти незаметно, чтобы не смущать влюбленных. Добирались до дома окружным путем, нехожеными тропами, по камням, сквозь колючий ельник… Чего только не сделаешь ради двух самых близких людей!
Глава 26
Отшумел осенний праздник, и Эйвинд конунг велел снаряжать снекку и кнарр, чтобы плыть на ближайший торг. Земля в Вийдфиорде была много лучше, чем на острове Хьяр, но этой весной в Рикхейме еще не хватало рук, чтобы возделывать поля, как раньше. Зато теперь прибавилось едоков – крепких здоровых мужчин, для которых каждое утро варили сытную кашу, а к вечеру пекли хлеб. А сколько зерна уходило на пиво – никто не считал, потому что без пива не обходился ни один пир, ни одно праздничное застолье. Эйвинд хотел, чтобы его люди прожили зиму в сытости и хорошо подготовились к предстоящему походу, потому не стал жалеть серебра. Эйрик Тормундссон рассказал ему, куда обычно ходили торговать корабли прежнего вождя, Дитвинда; поразмыслив хорошенько, выбрали путь покороче и место поспокойнее. Хьярти хёвдинг и Ивар Словенин отправлялись к соседям под белым щитом; кормщиком на снекку брали Лодина, а на кнарр к рулевому веслу пожелал встать Асгрейв, друг погибшего Торда. Многие считали, что из этого воина кормщик получится неплохой. А со временем и вовсе даже хороший.
Корабли провожали рано утром, едва рассвело. По местному обычаю принесли на берег длинные белые полотенца – махать вслед уходящим лодьям, чтобы путь был гладким и чистым. Прощались легко – разлука предстояла недолгая. Одна только Гудрун удивила подруг: вдруг расплакалась и бросилась обнимать нелюбимого прежде мужа так, будто надеялась удержать его на берегу… Лодин не рассердился на нее, не оттолкнул, только погладил вздрагивающие от рыданий плечи жены и сказал негромко: