– Я никуда отсюда не уйду, – смеялась Любомирушка. – Мне и тут хорошо.
Ничего тогда не сказала Велена, лишь погладила дочь по волосам цвета густого гречишного меда и задумчиво улыбнулась. И во сне Любомира поняла: мать знала о том, какая судьба ее ждет.
А если знала, что ж перед смертью о беде не упредила?
Глава 4
Кто-то тронул ее за плечо; оглянувшись, девушка увидела маленькую, сухонькую старушку в темно-сером платке. Лицо ее избороздили морщины, но голубые глаза оставались молодыми и задорными, как у девчонки.
– Ты, что ли, ведовица будешь? – полюбопытствовала старушка. – А зачем на тебе порты мужские? Стыд-то какой… Пойдем, я тебе платье подберу. Звать-то тебя как?
– Любомирой дома звали, – отозвалась девушка, поднимаясь и кланяясь по словенскому обычаю. И неожиданно для себя улыбнулась: – А тебя Смэйни звать, матушка?
– Смеяна Глуздовна, – ответно поклонилась старушка. – А Смэйни меня вождь назвал, когда маленький был. Имя мое не смог выговорить, возьми да скажи: нянька Смэйни… Так и пошло с тех пор. Ну, пойдем, что ли?
– Пойдем, Смеяна Глуздовна, – кивнула девушка, подхватывая свой ларец с травами. – А куда?
– За длинным домом есть пристройка отдельная, недалеко от покоев конунга. Там наш ведун живет, а я при нем в услужении, – торопливо объясняла Смэйни. – За стариком присмотреть, да помочь, ежели что.
– Матушка, – удивилась Любомира, – если здесь есть ведун, зачем им я понадобилась?
– Видела бы ты Хравна – не стала бы спрашивать, – махнула рукой Смэйни. – Он родился раньше, чем дед нашего конунга, а когда служил отцу Эйвинда, Торлейву Щедрому, его длинная борода уже была наполовину седой. Он и жив до сих пор лишь потому, что не дождался того, кому силу свою передаст.
Они обошли дружинный дом, напомнивший Любомире огромный перевернутый корабль, покрытый сверху темно-серой соломой. Сбоку к нему, словно небольшая лодья, притулилась избушка, слепленная из глины и камня.
– В длинном доме конунг живет со своею дружиною. Туда женщины могут приходить только на хустинг – по-нашему вече, или во время праздничного пира, – рассказывала Смэйни. – Или ежели вождь сам позовет. Второй дом, что поменьше, поделен пополам – на одной половине покои женатых воинов, другая половина – женская. В самом маленьком доме живут рабы и рабыни, их на острове мало совсем. Где держат овец и коз, ты уже знаешь. А недалеко от берега в сарае стоят их корабли: туда даже не суйся – они говорят, дурная примета!
– А банька есть? – с надеждой спросила Любомира.
– А то как же! – рассмеялась старушка. – Идем, покажу.