– Привяжите лодку к веслу и поднимайтесь на борт!
Высокий светловолосый вождь со шрамом спросил их имена. Старший ответил:
– Я Арне Аудссон с острова Мьолль, а это мои сыновья, Эгиль и Бьерн. Отпусти нас, хёвдинг, мы ведь ничего плохого тебе не сделали.
Его крепкие, рослые сыновья изредка поглядывали вниз, на лодку, в которой остались тяжелые багры. Было бы больше удачи – не дали бы в обиду ни себя, ни отца.
– Я не хёвдинг, Арне Аудссон, – проговорил светловолосый вождь. – Меня зовут Эйвинд, и я сын Торлейва конунга, которого вы называли Щедрым.
Эгиль и Бьерн недоуменно переглянулись. Рыбак Арне оглядел Эйвинда с ног до головы и обидно рассмеялся:
– Стало быть, владычица Хель отпустила тебя из своих чертогов? То-то я вижу, ты успел подрасти!
Эйвинд взял со скамьи отцовский плащ, развернул его. Сверкнула на солнце начищенная до блеска памятная отцовская фибула.
– По-твоему, это тоже дала мне Хель? – спросил он.
Арне нахмурился, но промолчал. И тут он услышал знакомый голос:
– Прошло столько лет, Аудссон. Ты не узнал мальчишку, не узнал плащ своего вождя, но, может, хотя бы меня вспомнишь?
Навстречу ему вышел седобородый Сигурд хёвдинг, и хмурое лицо рыбака мгновенно переменилось. Он удивленно охнул и хлопнул себя по коленям, а потом бросился обнимать хёвдинга как родного брата. Сигурд сказал:
– Ты, верно, забыл, Эйвинд, как его сыновья собирали по всему двору твои стрелы, когда я учил тебя стрелять из лука. Да и они сами уже этого не помнят.
Эйвинд рассмеялся. Арне долго вглядывался в его лицо и потом спросил:
– Но как такое может быть? Олав конунг и его люди сказали, что Торлейв с сыновьями погибли в бою у острова Хьяр. И что перед смертью конунг отдал Олаву меч, прося занять его место и защищать свой одаль .
– Смерть пришла за Торлейвом конунгом не тогда, а четыре зимы назад, – ответил ему Сигурд. – А мы, как видишь, и не думали умирать. Присядь, Арне Аудссон, тебе еще о многом нужно услышать.
Арне и его сыновья рассказали, что сразу после праздника Сумарблот Олав со своими воинами на трех кораблях отправился к свейским берегам. Прошлым летом свеи ограбили принадлежащий ему кнарр и пустили на дно новый, купленный в Бирке боевой корабль, охранявший торговое судно. Олав не забыл причиненной обиды и пообещал, что возьмет со свеев много больше, чем сам потерял.
По привычке они все еще называли его конунгом и смущенно кашляли, заметив свою оплошность. Но Эйвинд не выказывал недовольства, а если и сдвигал брови, то не сердито, а задумчиво.
– Кто же остался на острове? – нетерпеливо спросил он. – Сколько кораблей и много ли воинов?