– Не знаю, – ответила Долгождана. – Ярл мне про то не рассказывал.
– Плохо, если он решит тебя своей назвать, – проговорила Лив.
– Почему? – удивилась Долгождана. – Разве он раньше принуждал кого?
– Ему принуждать не надо, – усмехнулась Лив. – Захочет – сама по доброй воле к нему побежишь.
– С чего это вдруг?
– С того, что ярл и его люди чужеземцы. Унн говорила, будто род Асбьерна от самих альвов идет. А-а, ты же не знаешь… У них на родине, в Скоттланде, живут в лесах альвы – колдуны и колдуньи. Им под силу одним взглядом зачаровать человека, лишить его воли. Ярл так красив и удачлив потому, что в его жилах течет альвийская кровь. Вот только ему никто надолго не нужен – возьмет свое, а потом продаст, едва наскучишь, – горестно вздохнула красавица. Долгождане даже стало жаль ее.
– Ну, ты-то тут уже не первый год, – подумав, сказала она.
– Это потому, что я знаю как сделать, чтобы мужская любовь не остыла, – Лив подмигнула ей, а потом снова нахмурила брови: – Только теперь он на меня, бессердечный, не смотрит. О другой думает. Уж не знаю, кого ярл пустил в свои мысли – тебя или ведунью, подругу твою. Одно скажу: остерегайтесь его! Сердце потом навек разбито будет. Знаю, о чем говорю.
Девушка шмыгнула носом, поднялась и торопливо пошла прочь. Долгождана после ее ухода долго сидела, бессильно опустив руки и тщетно пытаясь вспомнить, как следует чистить рыбу – с головы? с хвоста? Едва не порезалась.
Ближе к вечеру конунг велел всем собраться в дружинной избе на хустинг – домашний сход. Туда приходили мужчины и женщины, свободные и рабы – все, кто жил в Стейнхейме.
– Что за надобность в тинге? – спросил Эйвинда старый Хравн. Он пришел одним из первых и занял место рядом с конунгом.
– О ведунье нехорошие слухи идут, отец, – объяснил Эйвинд. – Боятся ее люди. Хочу, чтобы при всех клятву богам принесла, что не причинит никому вреда.
– Не может вред причинить та, чье сердце полно любви и сострадания, – проворчал старик, кутаясь в волчий мех. – Но ты прав. Сорную траву слухов надо вырывать с корнем. Сказал один – могут сказать и другие.
Люди входили, здоровались с вождем, сидевшем на почетном месте, и рассаживались по старшинству. Пришли Асбьерн ярл и хёвдинги. Вот появились женщины, и с ними ведунья. Девушка села рядом с подругами, с любопытством оглядывая закопченную крышу, резные столбы, несущие на себе ее тяжесть, стены, на которых висели боевые щиты и оружие. Здесь жили воины, не имевшие семей – у конунга и ярла были отдельные покои, прочие же спали в общем зале на лавках вдоль стен. Так рассказывала Смэйни.