В узких переулках Старого города промышляли малолетние девчонки-убийцы и юные карманницы из банды «Рассветницы». На улице Роз гордо выставляли себя напоказ куколки мамаши Гебек. Не те, что обслуживали богатую публику и селились возле Новой площади в роскошном доходном доме, а те, кто привечал простых работяг, средней руки воров, наемников и мелких мошенников. В Аптекарском переулке – вотчине местных зельеваров и алхимиков – жались друг к другу двухэтажные домишки, напоминающие скворечники. На верхних этажах находились лаборатории, внизу – аптечные лавки, владельцы которых предлагали полулегальный товар: порошки забвения, маковое молочко, редкие антидоты и легкие яды. Возле одной из таких аптечных лавок должна была состояться встреча Эрика с человеком Тодда Кирша – Косоглазым Тонни. Но времени у гера Клауса, или Рыжего Эра, как звали за глаза владельца мастерской «Магическая механика», было вагон и маленькая тележка, поэтому он решил прогуляться.
Эрик прошел до конца переулка, свернул на одну из улиц и сам не заметил, как забрел на старинное кладбище. Это место наводило глухую тоску: с высокими склепами из темного гранита и такими же мрачными надгробными плитами. На одной из них взгляд выцепил имя «Ливия». Так звали его мать. Не приемную, а ту, которая подарила жизнь.
Эр остановился у плиты и задумался. Как же мало он знал о матери. Только то, что она целительница из Дардании, рано вышла замуж за наследника трона Белавии, родила ему дочь Августу и сына Алана, а впоследствии погибла вместе с мужем. Вельможи выдали убийство за болезнь, няня же утверждала, что родителей отравили и принцесса Ливия пыталась спасти и себя, и супруга, но так и не успела извлечь антидот, что был спрятан в перстне. Эрик стоял у чужой надгробной плиты, тоскуя о женщине, похороненной не здесь и которую не знал, и прижимал руку к груди. На цепочке вместо охранного амулета и знака богов висел тот самый перстень. Как и мать, он прятал под печаткой антидот. Рецептуру вычитал все в том же дневнике принца Агнуса. Отец утверждал, что порошок способен нейтрализовать не только любой яд, но и иссушение, которое практиковали редкие в империи маги смерти. И сейчас ему, кажется, предстоит убедиться в эффективности антидота.
Из склепа вышел худой высокий старик, похожий на мертвеца, с белыми длинными волосами и бледной, почти прозрачной, кожей. Черный плащ можно было принять за балахон жреца, не хватало косы через плечо. Именно так описывали смерть в детских страшилках. Правда, гогглы на лбу и разноцветные бусы-амулеты на шее и запястьях портили мрачный образ незнакомца. А вот тонкие черные узоры на лице и руках, наоборот, прибавляли таинственности. Возможно, то были особые ритуальные знаки – в этом Фрайберг не разбирался. Одно ясно: выглядел старик странно и жутко.