– Я ведь почему за это дело взялся, – прошептал он, как только Фрайберг склонился над ним. – Видение у меня вначале было. А со мной в последнее время это редко случается. Вот и подумал, что дар вернулся.
– И что же вы видели?
– Овраг возле храма. Чуйка у меня возникла, что в том овраге нашу фрау и убили, – признался Фриз, придав голосу таинственности.
– Лицо убийцы не разглядели?
– Мой дар так не работает, – посетовал старик. – Я по молодости, когда расследовал особо тяжкие, всегда видел место убийства. Потом улики собирал, свидетелей опрашивал, и все как на стержень нанизывалось: улики, показания, признания. А тут – не собирается. Потому что мотив нащупать не могу!
– Так, может, тогда от места убийства плясать? – предложил Эрик. – Овраг возле храма хорошенько нужно прочесать…
– Да прочесали уже несколько раз! Я ж еще в первый день дал указание полицейским из отдела урегулирования обследовать местность, а к тому дальнему выходу из храма человечка приставил.
– И как? Что-то обнаружили?
– Есть кое-что, – кивнул детектив и достал из кармана клетчатый носовой платок. – Только не уверен, что это относится к нашему делу.
Детектив развернул ткань, показав изящную золотую серьгу с крупным зеленым камнем. По всему видно – дорогая вещь.
– И? – нетерпеливо поинтересовался Эрик.
– И ничего, – отмахнулся Фриз, убирая находку в карман. – Я-то думал, может, Фионе принадлежали? Но вдовец вещицу не опознал, на ней в день убийства другие серьги были.
– А у послушниц спросить? Вдруг кто из прихожанок обронил? – не отступал Фрайберг.
– Да спросил, конечно! Но ты же знаешь этих сироток – глазки в пол опустили, никто ничего не видел. Тьфу ты! Я даже кое-кого из ювелиров в Старом городе опросил, они тоже изделие не признали. Подтвердили, что работа качественная и стоит приличных денег. Рекомендовали обратиться к геру Гольдшмидту. У него большая ювелирная лавка на Новой площади, может, что подскажет. Но, как ни крути, пока все мимо!
– Ты бы нашему Кремиху украшение показал, – вновь вмешался Липсиус. Он уже перегнулся через стол и внимательно прислушивался к разговору. – У него ж в мортуарии в ячейках хранятся особо ценные вещи, снятые с неопознанных трупов. Глядишь, у этой сережки пара найдется…
– И что мне теперь, каждую находку из кустов патологоанатому показывать? – огрызнулся старший детектив, перебивая коллегу. Он накрыл утренней газетой разложенные на столе детали пистоля и указал Эрику на дверь: – Идем, гер Клаус, подымим на улице, а то здесь уши из каждой стены растут.
Фрайберг попрощался с насупившимся Липсиусом и последовал за Фризом на крыльцо. На улице вновь накрапывал мелкий дождь, ставший уже привычным для этого времени года, и детектив с гостем остались под козырьком. Старик по традиции, прежде чем закурить, помял подушечками пальцев папиросу, а затем достал из кармана серебряную бензиновую зажигалку, по форме напоминающую солдатскую фляжку. Детектив раскурил папиросу, и в воздухе запахло едким дымом, да так, что у Эрика защекотало ноздри.