Амиров понял ход оперуполномоченного: подождать, покуда девицы не откроют дверь в квартиру.
Раисов вытащил пачку «Мальборо» и неспеша начал закуривать, хотя и не курил вообще.
Молодые женщины вытащили зеркальца, подкрасили губы розовой помадой и позвонили в дверь. И как только она открылась, лейтенант, опередив всех, оказался с глазу на глаз с Кочерыжкиным, который на мгновение опешил. Этого было достаточно оперуполномоченному, чтобы свалить того на пол.
— Помогите, бандиты! — вскричала одна из девиц и хотела было бежать. Другая женщина бросилась к двери соседней квартиры и, нажав на кнопку звонка, забарабанила в двадцатую дверь.
Амиров начал успокаивать женщин, показывая им свое служебное удостоверение. И когда появился участковый милиционер, девицы примолкли.
В трехкомнатной квартире больше никого не оказалось. По всему чувствовалось: хозяйка была очень состоятельной женщиной. Хрустальные люстры, ковры, множество картин в толстых золоченых рамах, инкрустированная мебель. Все это сияло и сверкало. И, конечно же, все это великолепие не могло не расположить молодую женщину к хозяину квартиры (так «Хрыч» представлялся каждой из них).
С этим прекрасным интерьером никак не увязывалась бумажка, приклеенная к стене у изголовья кровати в спальне, на которой было написано от руки:
«По указу императора Александра Севера (205 г.–235 г.) всему христианскому миру и поныне запрещается совершать прелюбодеяния с женским персоналом таверн, кабаков и трактиров в связи со всеобщим распространением проституции в этих заведениях. В 326 году император Константин изъял из этого закона хозяйку заведения, но лишь в том случае, если она сама не прислуживает гостям. Поэтому, Нюра, ты как хозяйка плавучей таверны не шали, а то птичья болезнь (трипера) пристанет, а может, спид нагрянет.
Преданный тебе, вечно одиноко ждущий и любящий Валериан».
— Ну, закоренелый однолюб, давай теперь знакомиться, — спокойно сказал лейтенант Кочерыжкину, надевая на того наручники. — А то ты такой резвый да прыгучий, как горный козел. Ведь опять сиганешь.
— Ну да, сиганешь от тебя, — в тон ему ответил задержанный. — Давеча твоя пуля чиркнула меня по ноге. Вон дырка-то на джинсах какая! — Кочерыжкин пододвинул ногу к лейтенанту. — Ты вон как быстро берешь след, как лега… как охотничий пес.
— А ты чего бежал-то?
— Испугался. С одной стороны — драчливые кредиторы, а с другой — тридцать суток маячит за то, что физиономия не нравится милиции.
Оперуполномоченный улыбнулся:
— Благодари господа Бога, что целился я по ногам, а не в туловище. А то бы уж в морге прописался, а не… Кстати, где ты прописан?