Его кровь на вкус оказалась не такой, как человеческая. Чуть более терпкой и не такой соленой. И я вдруг смутно ощутила, что этот вкус мне знаком. Но откуда? Память услужливо нарисовала в голове золотую чашу с вином, которым поил Аден. Поразила нахлынувшая догадка. Вот что за снадобье помогло исцелиться! Его кровь. Вампир напоил меня собственной кровью, смешанной с вином. И снова мысль об этом вместо ожидаемого отвращения вызвала еще большее возбуждение. Да что со мной такое? Рядом с этим мужчиной все эмоции становятся нелогичными и бесконтрольными.
И как же приятно было чувствовать, что Аден точно так же теряет голову от нашего поцелуя. Даже не пытается больше оттолкнуть. Напротив, прижимает к себе так крепко, что едва могу дышать. Но вместо того, чтобы отстраниться, попытаться ослабить напор мужчины, я только сильнее прижалась к такому родному восхитительному телу. А от его запаха — ни на что непохожего, будто напоенного нотками неведомых пьянящих духов — и вовсе крышу сносило. Поцелуй становился все более яростным, страстным, неистовым. Никто из нас не желал первым останавливаться, будто боясь, что тогда все тут же прекратится.
Ощутила, как Аден подхватывает с кресла и несет куда-то, опускает на мягкую постель, все так же не отрываясь от моих губ. Одна рука скользит по моей обнаженной ноге, поднимая ткань платья чуть выше. Я жадно подалась навстречу. Тело горело, а одежда будто душила. Хотелось освободиться от нее как можно быстрее, чтобы ничто не мешало соприкосновению обнаженной кожи с его телом. Тоже принялась освобождать Адена от одежды, не слишком умело расстегивая пуговицы рубашки. Он застонал мне в рот и с усилием оторвался от моих губ. Я смотрела в его лицо с порозовевшими щеками и пылающими глазами. Сейчас оно и отдаленно не напоминало привычную отчужденную маску.
— Мы должны остановиться, — неузнаваемым прерывистым голосом произнес он.
— Зачем? — в тон ему сказала, обвив ногой его бедро и слегка потершись о напряженную плоть, недвусмысленно намекающую, что останавливаться ему вовсе не хочется. — Ты ведь хочешь меня. И я ведь тоже не железная, — не удержалась от шпильки, вспоминая то, что он сказал прошлой ночью.
Его челюсти чуть стиснулись, он попытался высвободиться, но я не дала ему такого шанса. Снова впилась в манящие сочные губы, вкус которых способен был сам по себе свести с ума. И он сдался. Секундное колебание, и сопротивление окончательно ушло. Аден ответил на поцелуй не менее жадно, дразня и исследуя, то лаская, то почти причиняя боль.
Сама не заметила, как мы все же избавились от одежды и сплелись на постели в один клубок, теряясь в осознании, где начинаюсь я и где заканчивается он. Губы Адена скользили по моей шее, ключицам, груди, слегка оттягивая кожу и лаская языком. Дразняще-острые и одновременно нежные ощущения, сводящие с ума. Соски уже давно затвердели и ныли, желая получить и свою порцию ласк. Ангел коснулся моей груди почти невесомым прикосновением, пальцы обвели по очереди соски, потеребили ноющие горошинки. Потом в дело вступили горячие губы, накрывая ставшую безумно чувствительной плоть, втягивая в себя и отпуская, обводя по кругу, посасывая. И мир окончательно исчез. Я подавалась навстречу, стонала, уже не сдерживаясь, проводила ногтями по спине мужчины, едва ли не впиваясь в кожу до крови. Внутри уже все было влажным и горячим. Инстинктивно мое естество само подавалось навстречу мужчине, но он не спешил завершать эту сладостную пытку.