Наверное, в комнате воняло.
Наверное, от него воняло.
Всё, что он мог чувствовать — это её запах, запах мешков с кровью, запах самого себя…
Интересно, подумал он, насколько по-другому пахли бы он и эта комната, если бы он только что вошёл сюда, по сравнению с тем, когда ему пришлось несколько недель мариноваться в том, во что он превратил её личное пространство. Он подозревал, что испытывал бы ещё большую паранойю, если бы впервые почувствовал эти запахи, а не пребывал в них на протяжении нескольких дней, то приходя в сознание, то отключаясь.
Его чувство вины усилилось, когда она снова открыла дверь ванной, и он ощутил запах цветов, мыла, шампуня, средства для чистки плитки, тёплой воды.
Там определённо было чище, чем здесь.
— Уинтер… — начал он, и его голос зазвучал мягче и глубже.
Она перебила его.
— …Хорошо, — сказала она, всё ещё не встречаясь с ним взглядом. — Там есть чистые полотенца. Я вытащила несколько штук из шкафа. Синие. Но если тебе нужно больше, то в запасе есть ещё. У меня есть шампунь. Кондиционер. Скраб. Мыло. Если тебе понадобится что-то, чего там нет, дай мне знать.
Ник следил за ней глазами, пока она пересекала комнату.
Он проследил её путь к двери.
Он поколебался, раздумывая, стоит ли заговорить, но она уже вышла в коридор.
Она закрыла за собой дверь, и было уже слишком поздно.
Только когда дверь за ней со щелчком захлопнулась, Ник сообразил: она ушла, чтобы ему не пришлось вставать перед ней голым.
Слегка нахмурившись, в основном в адрес себя самого, он ещё немного посидел.
Затем он откинул одеяло и поднялся на ноги.
Он встал слишком быстро и замер, охваченный столь сильным головокружением, что несколько секунд не мог пошевелиться, не упав. Он стоял неподвижно, ожидая, когда это пройдёт.
Когда всё пришло в норму, он зашагал, двигаясь осторожно, направляясь к открытой двери ванной. Его мышцы и кости казались одеревеневшими, не совсем слабыми, но странно механическими, как будто они слишком долго пребывали в одной и той же позе.
Двигаться было приятно.
Он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы расслабиться в движении, когда достиг двери ванной комнаты. Он начал неторопливо и методично разминать конечности, поворачивать шею, голову, плечи, запястья, сжимать и разжимать ладони, поигрывая и прорабатывая некоторые суставы своего неиспользуемого тела.
Он вошёл в ванную и огляделся.
Зелёная плитка. Длинное зеркало. Две раковины.
Он уставился на две раковины.
Интересно, жила ли она здесь когда-нибудь с кем-нибудь ещё?
Эта мысль вызвала прилив жара, жёсткий импульс собственничества, который на короткое время уничтожил его рациональный разум. Этот жар достиг его лица и челюстей, сжимая горло, причиняя боль в груди. Жар был настолько сильным, что его клыки удлинились, и он стиснул задние коренные зубы.