Он, вероятно, вёл бы себя как откровенный мудак в этом отношении.
Прежде чем он смог найти способ выразить всё это, она заговорила.
— Ты уходишь? — спросила она. — Сейчас, Ник. Ты сейчас уходишь?
Поколебавшись, он кивнул.
Он подумал, не сказать ли ещё что-нибудь.
Он подумал, не сказать ли ей, чтобы она не волновалась.
Он подумал, не пообещать ли ей, что вернётся… через одну ночь. Самое большее через две.
Но он этого не сделал.
Она смотрела, как он колеблется.
Она смотрела, как он подбирает слова, обдумывает, не заговорить ли… потом решает этого не делать.
Он увидел, как её лицо ожесточилось, а в глазах появилось понимание.
Всё ещё глядя ему в лицо, изучая его глаза, она кивнула.
Он наблюдал, как она крепче обхватила себя руками, прежде чем повернуться и уйти от него. Он смотрел, как она отступает в темноту своего двухэтажного дома. Он прислушивался к её шагам, пока она поднималась по лестнице в свою спальню.
Он слушал и морщился, хотя его челюсти сжались, а вместе с тем ожесточилась и решимость. По крайней мере, он поклялся себе, что вернётся.
Он вернётся сюда.
Он не будет трусом. Он вернётся к ней.
Он хотел поймать ублюдков, которые сделали это с ним.
Он не мог отрицать, что какая-то часть его души с нетерпением ждала этого момента. Животная часть с нетерпением ждала этого, чтобы выследить их, посмотреть им в глаза за то, что они сделали с ним… прямо перед тем, как он зубами разорвёт им глотки.
Или, если это не удастся, он будет довольствоваться наблюдением за тем, как Чарли надевает на них наручники; может быть, попросит её несколько разочков шарахнуть их шокером, прежде чем тащить в камеры под зданием полиции Нью-Йорка. При условии, что судебная система сработает так, как должна, он насладится мыслью о том, что в конце концов увидит их в Райкерсе[10], может быть, даже будет заскакивать туда, чтобы время от времени показать им средний палец.
Но дело не только в этом.
Теперь это уже больше, чем месть.
Больше, чем та часть Ника, которая хотела справедливости, мести, возмездия… которая чувствовала себя обязанной выследить их и заставить заплатить по своим собственным эгоистичным, животным причинам… Ник знал, что должен найти их сейчас.
Он сделал это. В этом была и его вина тоже.
Придя сюда в поисках пристанища, используя Уинтер в качестве своего убежища, он нарисовал мишень на спине своей девушки.
Он не хотел этого, но ведь он и её подверг опасности.
Так что да, он хотел выследить их по своим собственным, эгоистичным, извращённым, чисто вампирским причинам.
Но гораздо больше ему хотелось выследить их ради Уинтер.