— Танюш, — ласково проговорил Борис, убирая с моей щеки влажный от пота завиток, — пойдем домой. Дениска устал уже.
Я кивнула, не в силах издать ни звука. Все во мне затрепетало от этой невольной ласки, за которую я могла бы жизнь отдать. Борис подошел к мраморной плите и коснулся щеки Анжелы на фотографии.
— До свиданья, любимая… Мы уже пойдем.
Боль, которую я испытала при этих словах, заставила меня крепко обхватить плечи руками. Я тяжело задышала, пытаясь справиться с недостойными чувствами. Я не должна испытывать ревность к Анжеле. Меньше всего на это права имею именно я. Это я другая женщина, а не она. К тому же испытывать ревность к мертвой… Может, схожу с ума? Или уже давно сошла, раз продолжаю, как одержимая, вновь и вновь мучить себя. Нужно отказаться от Бориса и Дениски, уйти из их жизни и жить своей: пустой и бессмысленной. Никто не виноват, что у меня она не задалась. И я не имею права отбирать чье-то счастье… Просто не заслуживаю его. Да и пора признать, что Борис никогда не станет относиться ко мне, как к женщине. Я для него хороший друг, поддержавший в самую тяжелую минуту. Он всегда будет мне за это благодарен. Но не более…
Женщина с надгробия смотрела на меня с едва заметным презрением, и я знала, что вполне его заслужила. Если Борис и найдет свое счастье, то не с такой, как я. Маленькой, пухленькой, со старомодной косой и веснушками. Мне даже косметика не шла, превращая меня в клоуна, поэтому я почти не красилась.
Дениска, игравший среди могил, в этот момент подбежал ко мне и обхватил мои колени.
— Тетя Таня, возьми меня на ручки.
Я улыбнулась, подхватила мальчонку на руки и крепко прижала к себе. Вдыхая сладкий детский запах, думала о том, как сильно я люблю и его, и его папу. Может, и у меня когда-нибудь появится такой вот малыш. И я с полным правом смогу называть его своим. Но сейчас должна смириться с тем, что в любую минуту придется отпустить их обоих. Борис еще молодой, он обязательно найдет себе другую женщину. Такую же, как Анжела. Яркую, уверенную в себе, красивую. И у них снова будет семья, в которой не будет места нескладной глупой идиотке.
Мы побрели к выходу с кладбища, где Борис оставил машину. Пока ехали домой, Дениска распевал песенки, которые мы с ним недавно выучили и, казалось, вообще не думал о том, куда только что ездили. Борис на днях говорил, что сын все меньше вспоминает мать, но он считал, что это к лучшему. Ни к чему, чтобы мальчик страдал. Когда Анжелы не стало, Денис часто спрашивал о том, где мама и почему она не приходит к нему. Мы с Борисом лгали ему, что она в командировке. Понимали, что так нельзя и рано или поздно придется сказать правду, но не решались.