— Так ли уж необходимо участие моей жены? — осведомился граф с видом мученика, подвергающемуся истязанию — то бишь, общению с нами.
— Боюсь, что да, — отрезал Вэйд, и не подумавший сменить тон на более учтивый, чем заслужил гневный взгляд начальника. — Нам следует задать ей несколько вопросов для окончательного прояснения дела.
— Хорошо, я устрою вам встречу с графиней, — холодно откликнулся граф. — Но не потерплю, чтобы ее допрашивали так, будто в чем-то подозревают. Пусть это будет просто беседа в неформальной обстановке.
— Я проконтролирую, чтобы так и было, — сказал Бидер. — И никакого самоуправства, — он грозно глянул в первую очередь почему-то на меня. Хотя, если вспомнить, как я поступила при расследовании смерти трактирщика Натана Дарби, его можно понять. — Уверен, что участие в этом темном деле графа и графини — не более чем недоразумение. Ваша задача — найти настоящего преступника, а не устраивать скандальное разбирательство, которое может бросить тень на репутацию приличных людей.
М-да, назвать графа Нардала приличным можно лишь с огромной натяжкой, особенно после созерцания его мастерской и выходящих из-под резца этого скульптора-извращенца работ. Но кто мы с Вэйдом такие, чтобы оспаривать слова высокого начальства? Дождавшись наших кивков, Бидер чуть успокоился и проговорил:
— А теперь сопроводите нашего гостя в мертвецкую. Он хотел бы увидеть тело бедного парня. Все же граф покровительствовал ему, как подававшему большие надежды молодому таланту, и относился почти как к сыну.
Это теперь так называется? Я едва сдержала язвительный смешок. Неужели Бидер не подозревает об истинной подоплеке отношений приятеля с молодым полукровкой? Да нет, не настолько уж он глуп, чтобы не знать. Всего лишь пытается сохранять видимость приличий и намекает на то, как именно мы должны все воспринимать.
Видно было, что Вэйд не в восторге от необходимости лично сопровождать извращенца, стремящегося отдать последний долг покойному любовнику. Но пришлось.
Я тенью следовала за мужчинами, радуясь, что самой не приходится общаться с графом. Тот же вел ничего не значащую светскую беседу, не затрагивающую щекотливых тем, и делал вид, что неприятной сцены, когда он велел нас, фактически, вытолкать из дома, вовсе не было. Вэйд отвечал сдержанно и хмуро, но открыто не грубил. Представляю, каких усилий ему это стоило.
Так мы добрались до мертвецкой, где Вэйду пришлось просить, чтобы графа провели к телу Миранадаля Готе.
Чувствуя себя участницей какого — то дурацкого спектакля, я наблюдала за действиями графа. Он состроил трагическую мину и подошел к столу с лежащим на нем телом, прикрытым простыней. Двое экспертов занимались другими трупами и лишь мельком покосились на нас.