Софи открыла рот, но ничего не сказала. Только смотрела на меня. Долго. А потом закрыла лицо руками.
Минута тишины. Я растерялся от стыда за свою несдержанность, а потом услышал всхлип. Соня, зажмурив глаза, роняла слёзы себе на грудь.
Меня начало тошнить от омерзения к самому себе. Я бросился к ней, обнял и прижал к груди. Она не сопротивлялась, просто рыдала, уткнувшись мне носом в рубашку.
— Прости меня, малыш, — зарываясь носом в её волосы, я гладил Софи по спине — Я ничего не хочу больше на этом свете, чем знать то, что ты когда-нибудь простишь меня. Я все сделаю, Софи. Любое твое желание, только скажи мне. Всё, что хочешь.
Она тут же затихла, замерла и проговорила:
— Я хочу больше никогда не видеть тебя.
Я сжал губы. Это конец.
Сам себе отрезал пути к отступлению. Мне ничего не оставалось, как сдержать данное слово.
Стук в дверь.
— Сонь, можно? — Кирилл.
— Можно, Кир — Соня отодвинулась от меня, вытерла глаза. — Даже нужно. Кристофер, тебе пора.
Я на секунду задержал на ней взгляд, пытаясь запомнить каждую черточку.
Кир стоял, не закрывая дверь. Я слегка кивнул, соглашаясь с ее решением и вышел.
Через три дня Орлов приехал за ее вещами. Он оставил на столе только снимок с ультразвука. Снимок того, кого уже нет.
Крис
Я сидел в номере и тупо пялился в выключенный телек. Пульт в одной руке, бутылка в другой и плевать, что завтра буду размазан похмельем. Я хреновый несостоявшийся папаша. Такой хреновый, что лично перекрыл кислород собственному ребенку, поломал всю привычную жизнь его несостоявшейся матери.
Что теперь мне остается?
Сидеть, пить и поедать собственный мозг, упиваться собственной дерьмовостью.
Самокритично?
Нет — я в сто раз хуже, чем о себе думаю.
Вот Софи, наверно, сейчас намного ярче обозначает в своих мыслях всю ничтожность и мерзость моей личности.
Хотя, ты льстишь себе, Мэйсон. Как всегда, зациклен на себе. Она не думает о тебе вообще. Она просто мечтает, чтоб ты сдох. Ох, малыш, я бы хотел…
Голову повело, я моргнул и в очередной раз приложился к бутылке, закурил. И в очередной раз за последний месяц мне захотелось встать и постучаться головой об стену.
Нужно отвлечься, иначе я просто сойду с ума. Нужна эмоциональная встряска. В последнее время для ментального шейка я пользовал острый язык Ники. Где там мобильник?
— Здорово, родственница, — промямлил я заплетающимся языком, нарочито растягивая гласные.
— И тебе привет, маленький братец, — звонкий голос Ник сулил мне вынос мозга, чего я собственно и жаждал, — Опять пьешь?
— Ага, ты же знаешь, я скучный и предсказуемый, — я нарывался изо всех сил.