— Блин, Крис, ну какой ты тугой местами. Она хочет от тебя ребенка, покупает нижнее белье с недвусмысленным текстом, ждет домой, как солдата с войны, а потом убегает на край света, чтобы не мешать твоей карьере. Какие к чертям намеки? Тут все прямым текстом. Только ты, кажется, грамоте не обучен.
— Кир! Я не понимаю ничего. То все хорошо — и сразу плохо. Как мне ее вернуть? Помоги. Я ведь люблю ее.
— Молодец! Сколько еще народу ты посвятишь в свои чувства, прежде скажешь Соне об этом?
— Да я бы сказал, только поздно.
— Завязывай с пессимизмом. Дай ей время. Пусть соскучится, одумается.
— Спасибо, дружище! Чтоб я без тебя делал. Сам бы в жизни не догадался, — я хлопнул Кира по плечу, надеясь, что он понял сарказм.
Орлов хмыкнул:
— Остряк ты Мэйсон. Придумаем чего-нибудь, вернем ее. Я что-то совсем не хочу обратно в Россию. Если только в Лондон.
И тут я вспомнил о сестре.
— Кстати, чего это ты мутишь с Ник?
— Я ничего не мучу. Я ее люблю, Крис.
— Сочувствую, — я не сдержал смешка.
— Дурак ты.
— Не спорю.
Мы заночевали на фазенде. Утром я встал с четким ощущением, что этот разговор не пройдет даром. Пускай мы были в дребадан, но Кир меня обнадежил. Он и сам заинтересован. Оказывается, Орлов серьезно размышлял о женитьбе, а метания Сони все усложняли. Зная Кира и мою сестрицу, можно смело надеяться на веселую аферу, которая сведет нас. Просто нужно подождать.
И я ждал. Со временем в голове сложился собственный план. Меня стала вымораживать неоспоримая логика Донны. Все зашло слишком далеко. Я не марионетка на веревках. Я хочу жить. Дышать полной грудью. Любить и быть любимым. Жениться, когда захочу, а не когда менеджеры махнут флажком.
Довольно! Денег я заработал — и внукам хватит. Имидж? Плевать. Я — это я.
Я гарант стабильного заработка той же Дон.
Вот пусть и парится, как из меня сделать деньги. Из меня настоящего.
Не такой уж я дерьмовый парень.
Съемки закончились, и я честно запил на всю неделю. Просто шатался по клубам с Кэлом, вливал в себя пиво и пытался не думать о Софи. Выходило скверно. После третьей пинты я начинал ныть о несправедливости мира и одиночестве в толпе. Соммерс поначалу кивал, делая вид, что слушает. Но и его терпение кончилось. В один прекрасный день он взял меня за шкуру и притащил в спорт-зал, обещая, что физические нагрузки выбьют из меня сопли.
Помогло, но не до конца. Вечерами я все равно маяля от безделья. На столе копились сценарии от Донны, к которым я даже притрагиваться не собирался. Каждый день был похож на предыдущий. Днем тренировки, а вечером заказывал равиоли, которые отдаленно напоминали Сонины пельмени, заваливался на диван с «Былое и думы» Герцена.