Восемь лет. Даже тотальная подготовка, в виде просмотра его фильмов, не помогла. Мне нравился мальчишка с бардаком в волосах и мыслях. А сейчас передо мной молодой мужчина, который знает, чего хочет от жизни. Который в свои двадцать пять — кумир миллионов.
А я… С боку бантик. Принеси-подай. Спасибо, Кирюша, отличный подарок. Сегодня весь вечер буду заниматься самобичеванием. Отличный день рожденья, мать твою.
Федор без слов протянул руку, я вытащила из папки листок с дополнительными вопросами, отдала ему, нечаянно взглянула на Кристофера. Он смотрел прямо на меня, сдвинув брови. Но как только я отступила обратно к камере, Крис моментально перевел взгляд обратно на Бондарчука.
Не узнал.
Неудивительно.
Я толком не вслушивалась в разговор. Просто впитывала его голос, даже впала в какой-то ступор, слушая приятный баритон. Меня потряхивало, когда он замолкал, думая над вопросом. А потом начинал отвечать со слов:
— Я думаю…
Пришлось прикусить язык, чтобы не крикнуть, как на заседании комитета: «Протест. "Я" нельзя употреблять».
Федор поднялся с кресла, отдал мне бумаги.
— Все на сегодня. Отдыхай.
— Но… Как это все? — я знала расписание следующих интервью. Сейчас перерыв. А потом еще куча работы.
Кристофер тоже поднялся, отошел к окну, закурил. Операторы, собирали оборудование.
— Сонь, у тебя же днюха, погуляй, на пляж сходи. Я не зверь, — небрежно проговорил Бондарчук и вышел.
Такая милость от начальства не могла не радовать.
Я качнулась на каблуках, вглянула на дверь. Уходить совсем не хотелось. Широкая спина Криса манила меня. Запах дыма, что не улетал в окно, защекотал горло. Прдевкушение зашкаливало, гоняя кровь по моему телу с бешеной скорость. В висках оглушительно стучал пульс. Руки затряслись. Но я собрала в кулак всю свою смелость.
Эх. Да какого черта! Подошла.
— Эммм. Кристофер, — он обернулся ко мне, вежливо выдыхая дым в сторону, — А можно автограф?
Боже, что с моим английским? И голос дребезжит как флегма.
— Да, конечно, — затушил сигарету, протянул руку.
Я вытащила ту самую фотографию, отдала ему вместе с папкой и ручкой. Он взглянул на фото. Уголок губ медленно пополз вверх. Крис перевел глаза на меня, потом посмотрел на оператора, который вытаскивал камеру и штатив.
— Сонь, догоняй — крикнул мне коллега.
— Ага, сейчас иду.
Дверь закрылась.
— Софи? Это, правда, ты?
Сердце сделало кульбит.
— Да, — просто ответила я.
Он запустил руку в волосы, выдавая этим растерянность, и вдруг начал хохотать. Так заразительно, что я заулыбалась в ответ.
— У меня тушь потекла? Чего ты смеешься?