Габриэль замедлил шаг, чтобы улыбающаяся Ева не отставала в своем узком платье и на высоких каблуках, но не оглянулся, когда повернул налево, направляясь прочь.
— Нужно побыть с моей женой немного наедине, — бросил он через плечо. — Начинайте без нас. Скоро вернемся. — Послышались улюлюканья и крики мужчин.
Ника осторожно огляделась, гадая, заметит ли кто-нибудь, если она улизнет переодеться обратно в золотое платье. Девушка плотнее запахнулась в шаль. Угрюмый Алек завел разговор с раздраженным отцом невесты. Куан с улыбкой чокался со священником и Люцианом. Оба явно недоумевали, что означало странное выражение лица азиата. «Это улыбка, мальчики», — прокомментировала Ника про себя. Калеб и Векс кружили вокруг стола с едой. Брат обернулся, заметив ее взгляд, вопросительно приподнял бровь и постучал по тарелке. Ника пока не могла есть и покачала головой. Калеб поджал губы, направляясь к ней.
— Тебе нужно что-нибудь поесть, — недовольно произнес он.
— Через минуту.
Не удовлетворившись ответом, он наколол на вилку кусочек картофелины со своей тарелки, чтобы Ника попробовала. Что она и сделала, потому что не хотела слушать нотаций, но чуть не поперхнулась, когда увидела, что в комнату вернулся Винсент. Боже правый. «Это уж слишком», — подумала она, покрываясь мурашками при виде этих опасных черных глаз под полуприкрытыми веками. С последней встречи он отрастил козлиную бородку, придававшую ему опасный и чертовски сексуальный вид. А еще это первый раз, когда она видела его без своего любимого кожаного атрибута. Если такое возможно, то сейчас он выглядел еще опаснее, чем в длинном плаще, овевающем его ноги. Возможно потому что теперь можно было беспрепятственно рассмотреть его мощное тело под рубашкой и брюками. Все черное, как и длинные волосы. Такие шелковистые на вид, что Нике хотелось стукнуть себя за то, что не коснулась их, когда была возможность в Сиэтле. Ей стоило хотя бы провести сквозь них пальцами. Или сжать в руках, притягивая к себе, углубляя поцелуй...
Винсент взглянул в ее сторону, направляясь к Максиму и еще какому-то мужчине, и Ника поспешно отвела взгляд. Она теребила волосы, наматывая прядь на палец, и старалась отвечать на вопросы Калеба о свадьбе.
Почему она продолжала так реагировать на Винсента? По телу разливалось тепло, и Нике хотелось, чтобы это прекратилось. В конце концов, это бессмысленно. У нее нет будущего, пока не найдены улики Кевина против Калеба. Но и после этого скорее ад заледенеет, чем она вновь вручит мужчине свою свободу.
Даже тому, кто одним взглядом заставляет сердце биться чаще, а простой поцелуй запомнить так же сильно, как потерю девственности. Ника знала лишь, что поцелуй — это все, на что она сейчас способна. Когда придет время снова сблизиться с мужчиной, струсит ли она? Или еще хуже, впадет в истерику, вспомнив о тошнотворных лапах Кевина?