Ахх… Вейя всхлипнула, когда он снова твёрдо и резко толкнулся, заполнив. Оглушённая собственным смятением и подступавшим, пронизывавшим всё тело сладким, как мёд, блаженством, задрала подбородок, упираясь затылком в ложе, чтобы не смотрел на неё, не видел того, ощущала икрами его твёрдые сильные плечи, движения мышц. Шатёр всколыхивался вместе с ней от широких тугих толчков Тамира. Сжимая бёдра Вейи, взрезался в глубь её тела всё яростней, распаляя, разгоняя кровь, толкая зыбкие волны дрожи по бёдрам и икрам до самых стоп, что отдавались зудящим покалыванием. Вейя с упрямством и бессильной злостью сдерживала рвущиеся с губ горячие стоны, сжимала зубы, испытывая то, что не должна была, за что становилось мучительно стыдно и обидно. Всё закружилось в безумном страшном вихре, спуталось, пока голову не затопило густым жаром, и Вейя растеряла все мысли, всю себе растеряла, будто разлетелась с гулким звоном на осколки, как хрупкая криница, растеклась в топкой горячей волне, в которую Тамир утянул её вместе с собой. Мужское тяжёлое дыхание обрывалось, расползлось по влажной коже Вейи, звенящей от его поцелуев, которыми Тамир принялся покрывать лодыжку Вейи, излившись в неё полностью, горячо и протяжно.
--------------------------------------------------
[1] Эрэлхэг шувуу, на-Мар, миний, хэн ирэх, та нарт, та надад хүнд хэцүү бацхан шувуу[1]… — Бесстрашная гордая птичка, На-мар (холода, осень), моя, никому не позволю к тебе приближаться, коснутся тебя, ты принадлежишь мне, вся целиком, моя маленькая птичка…
Глава 63
Тамир разжал пальцы, бёдра Вейи выпуская, вынув из неё плоть, давая дышать свободнее. Вейя опустила стопы на постель, ещё вздрагивая, облизывая саднящие губы, и глаз не хотела открывать, ожидая, когда туман спадёт и круговерть остановится.
Тамир отстранился вдруг, и сразу его место заняла глыба прохлады, окутывая голые плечи и грудь. Вейя приоткрыла веки, наблюдая, как каган поднялся во весь свой могучий рост, прошёл, не озаботившись порты надеть, к кадке, зачерпнул ковшом воды, зачёсывая пятернёй волосы, сжимая в кулак, будто вихры буйные мешали, припал надолго к краю, осушив. Вейя и дыхание потеряла, забыв обо всём, наблюдая за ним, как влажно ходил по горлу кадык и перетекали мышцы на теле, хоть он не двигался совсем. Молодой и сильный, такой же дикий внутри и необузданный, как ветер, горячий, как огонь. Напившись, голову повернул к всё ещё лежавшей своей добыче, не смотрел — обладал. Вейя напряглась вся, пальцы на ногах поджимая, поднялась на локти, спохватившись, за шкуру взялась, сгребая пальцами, прикрыться поспешив. Да только гневно сверкнули глаза Тамира, когда натянула на себя самый край.