Вейя, наливая из ушата воду в чашу для умывания, пронаблюдала, как она в жилище прошла. Алтан не отличалась скромностью, потому не мешало ей настырно разглядывать Вейю, встав напротив неё.
— Ты не выходишь совсем? — вдруг начала хазаринка. Вейя плечом пожала, не выказывая причину своего заточения. Дочке тархана невдомёк о том, что связывает её и сотника княжеского, вот и пусть думает, что она нелюдима и не слишком рвётся сблизиться с местными. — Прошлый раз разговор у нас не слишком сложился, — нахмурилась чуть. Вейя хмыкнула про себя — мягко сказать, да что взять с девчонки глупой, избалованной наверняка родичами. — Я собираюсь в истопку, пришла за тобой. Нехорошо я поступила, гостям должного уважения не отдав, позволь исправиться, — сказала, и раздумать толком не дав.
Вейя уставилась на неё в недоумении, не зная, как и принимать её слова. Зовёт её в истопку, а остальных как же? Хотя Алтан не глупа, понимала, что каган её выбрал изо всех, стало быть, и вину свою хотела загладить. Вейя отлепила от неё взгляд, с которым она в ожидании смотрела и, казалось, и не дышала. Отложила ковш. Что ж, отказываться, показать от ворот поворот — только ещё больше вражду наводить, что Вейе уж по горло хватает. Застыла в раздумье неловком, да здравомыслие верх брало — ещё невесть сколько вместе находиться соседями.
— Хорошо, сейчас рубаху возьму только.
Алтан аж просияла вся, не скрывая своей радости: неужто совесть всё это время мучила? Но что взять с молодой порывистой девицы? Да и, признать, не прочь напряжение с тела смыть, даже по сердцу пришлось приглашение это. Вейя, собрав всё нужное, вышла вместе с хазаринкой.
В степи свежо было и хорошо, тлел на окоёме углями алыми закат, и ветерок мягко гладил кожу, уже не тянуло от земли влагой, и небоскат, почти чистый от облаков, звенел синевой. Дышалось легко. Но всё равно ощутимо пахло застарелой травой и бурьяном, что рос на окраине аила густо, непроходимо почти. Тугуркан всё же задержал, когда девушки вышли на утоптанную за время стойбища дорогу.
— Не следовало бы тебе сейчас покидать аил, — нахмурившись, пробурчал он, поглядывая на хазаринку. Его настороженность была понятна Вейе — только недавно сотник уехал, да он, верно, уже далеко, что ей сделается?
— Я недолго, Тугуркан, — поспешила развеять его тревоги, но тот только ещё суровей брови свёл, — я не могу отказать, нехорошо будет, я здесь и так чужая.
Тугуркан, поразмыслив немного, кивнул всё же, задерживать больше не стал — и так темнело быстро, хоть люд ещё не разбредался по жилищам, и слышалось блеяние скота на лугах. Хотя ещё немного — и погонят к аилу.