Дойдя до лошади, перекинул свою ношу так же небрежно на седло. Вейя глухо вскрикнула, когда вновь ударилась рёбрами, и в глазах вовсе потемнело, кажется, даже сознание потонуло в тумане, потому что в следующий миг, когда она очнулась, её встряхивало жутко от скачки. Куда они её везли и где сейчас Далебор? Всё вертелось в голове, все силы Вейя отдавала на то, чтобы держаться и не свалиться в траву, что хлестала по щеке.
Ехали долго слишком, Вейя через муть видела остальных всадников, что примкнули по пути, а потом снова объяла чернота. Вейя пришла в себя, когда уже темнело.
Тать остановил лошадь, слез с седла, подобрав свой груз, спустил на землю. Только ноги не удержали — всё тело затекло и одеревенело, Вейя упала в траву. И тут же пойманную добычу обступили со всех сторон. Вейя попыталась отползти, видя свозь влагу грубую одежду кангалов, посверкивали в закатном свете огнём тяжёлые палаши на поясах, на смуглых лицах белели глаза с чёрными радужками и зрачками, вперившимися сейчас в неё. Они о чём-то переговаривались, ухмылялись недобро. Чужие взгляды липли со всех сторон. Один из татей, самый массивный, с твёрдым подбородком и глазами-щёлками, скрестил мускулистые, обтянутые кожаными наручами руки на груди, что-то сказал предназначенное Вейе, но только она не разумела ни слово в его речи. Покачала головой лихорадочно, чувствуя, как всё нутро скручивало от страха, и тошнота душила. Никто на помощь к ней не придёт, и что сталось с Далебором — только гадать. Тот крупный подступил вдруг, схватил Вейю за локоть, вздёрнул на ноги, что-то рыкнул и толкнул, вынуждая шагать. Вейя подчинились, ступая на подгибавших ногах, оглядываясь по сторонам.
Лагерь дымил кострами, повсюду кангалы, те, кто отстали от основного отряда, возвращаясь с лёгкой наживой, сваливали всё у костра. Вейя увидела оружие поляничей, и сердце в груди застыло, в камень превратившись. Тычок в плечо вновь заставил идти. С каждым шагом Вейя в пропасть проваливалась, сознавая, что попала в плен, и теперь неизвестно, что ждёт её впереди. Вейя дёрнулась в сторону, попыталась бежать, сама не понимая, что делает, да тут же её поймали грубо, за волосы дёрнули, потащили к повозкам. Как бы Вейя, вскрикивая от боли, ни пыталась вывернуться из стальной хватки, не выходило.
Её грубо швырнули у одного из возов, вывернули руки за спину. Грубая верёвка стянула запястья, Вейя отчаянно дёргала плечами, не даваясь, но когда была привязана намертво, затихла, сотрясаясь всем телом. Справившись и убедившись, что добыча привязана крепко, её оставили одну. Вейя тихо сидела на земле в сыром полумраке. Ни о чём не могла думать, все силы покинули, и Вейя просто привалилась к колесу, наблюдая, как темнел небоскат. Может, ещё кто-то остался жив, и помощь вот-вот придёт? Но эта надежда растворялась с каждым грохотом сердца. А как схлынуло оцепенение, как совсем погас окоём, поняла, что ждать больше некого. Отчаяние и страх захлестнули свинцовой волной. Вейя зажмурилась крепко и тут же поморщилась от боли в локтях — рук уже давно не чувствовала. Шуршание шагов позади воза вынудило вздрогнуть и открыть глаза. Перед ней встал тот чернобородый здоровяк, видимо, их старший. Смолянистый взгляд скользнул по телу так, что Вейя невольно поёжилась, сжимаясь вся, пытаясь отползти, да мешали верёвки.