На том разговор и был окончен, хотя если бы не заметили её, много бы она чего ещё услышала. Вязга только усмехнулся, головой качнув. Вейя и не обратила на то внимания, бывало, всякое она слышала в мужицкой ватаге Гремислава, когда с ним по весям разъезжала — привыкшая к колким словцам да насмешкам острым, которые, как и должно быть, водились в мужицком скопище. И всё же пронеслось едкое возмущение — и тут не упустил своего Далебор. Не изменит его ничего, верно, подола бабьего ни одного не упустит. Вейя отвернулась, всё же попыталась немного вздремнуть. И, кажется, удалось, слыша как сквозь туман глухие переговоры и шелест травы.
А как спала немного жара, в дорогу собрались, поднявшись в сёдла. А там уже помалу сгущались сумерки. Светило ярое медленно спускалось к окоёму, плавя его, слепя глаза лучами низкими, яркими, что и дорогу не разобрать. То и дело вскидывали воины руку к глазам, вдаль приглядываясь. Впереди должна уже и протока показаться, а там уж можно и спокойно идти, без опаски, до первой карачаевской веси.
— Устала? — вытянул из задумчивости голос Годуяра.
Вейя быстро подняла взгляд на князя, улыбнулась мягко. Не заметила даже, как приблизился он, поравнявшись с её кобылкой.
— Немного…
Годуяр внимательно на неё взглянул, потом сощурил глаза, тоже вглядываясь в даль. И совсем не вовремя вспомнила Вейя Любицу, и так тесно стало внутри, нехорошо рядом с князем, оттого что тайну знает скверную, а сказать не может, только прятать подальше. И оттого казалось, что обманывает.
— Вчера видел, вошла ты испуганная. Кто обижает тебя из гридней? Ты скажи, не утаивай.
Щёки жаром пыхнули до самых ушей. Уж о том с Годуяром говорить не хотелось. Она и отцу не сильно открывалась, а тут почти чужой человек, хоть и родич дальний. Лихорадочно в голове перебирала мысли, чтобы ответить. О сотнике даже и упоминать не хотелось. Она огляделась, понимая, что многие мужи, что рядом ехали, прислушиваются к их разговору.
Вейя ответить собралась что-то невнятное.
— Я… — приоткрыла было губы, как взгляд зацепился за вставшие впереди, будто из земли выросшие, фигуры тёмные, что на окоёме жёлтом закатном виднелись отчётливо угрожающе.
— Кангалы! — кто-то гаркнул в следующий миг, оглушая Вейю до звона.
Поднялась холодная волна страха, что руки и ноги вмиг отнялись. Вейя и понять толком ничего не смогла, как вспороли воздух стрелы, ударяя в плечо ехавшего впереди кметя Гроздана. Другие гридни успели поднять щиты — заколотились дождём стрелы о дерево. Некоторые даже к середине отряда долетели. Одна просвистела мимо, почти рядом с Вейей.