- Он - не мой, Джейк.
- Я не знал, Алекс, - повторяется он, а я замечаю, как меняется его голос, едва уловимо,
но все-таки, хотя внешне мужчина остается прежним. - Если ты не заметила, я живу здесь, с
тобой, с вами, а не там.
Я молчу. Эти двое были заодно за моей спиной пока Раф жил здесь и делали из меня дуру.
Почему он не хотел впускать его в дом? Потому что он монстр? До определенного момента
Джейк все никак не желал оставлять меня с ним наедине.
- Ты не хотел впускать его в дом.
Джейк идет вместе со мной наверх, очень и очень медленно, задерживается на каждой из
ступенек чуть ли не на целую вечность.
- О! Теперь ты понимаешь, что я был прав?
Он не был прав. Я понятия не имела что происходит! Вот так!
- Я все еще не понимаю, - передразниваю я его, приближаясь к его лицу и кусая за губу, -
почему?
Джейк только вздыхает в ответ, я чувствую, что в его груди рождается мучительный стон. Он
возвращается вместе со мной туда откуда я ушла совсем недавно, усаживает на подоконник и
некоторое время стоит неподвижно, а потом и вовсе начинает ходить из стороны в сторону.
- Я не могу рассказать тебе о многом. Это не попытка придать своему облику таинственность
и некую загадку.
- Но у тебя получилось, - замечаю я за что и получаю недовольный рык. - Я была права
тогда, не так ли? Ты хотел на меня зарычать!
На какое-то мгновение мне становится очень смешно. Я закуриваю сигарету, улыбаясь.
- Я ведь видела твои глаза в том доме! Ты ведь еще тогда мог показать мне, что ты за
фрукт!
Джейк ничего не отвечает мне, только на слове фрукт улыбается. Его улыбка, как тонкая
белая полоска мелькает в темноте.
- До сих пор не могу понять почему тебе не страшно?
- Я не знаю. Меня пугает перспектива стать такой же, но я не дрожу по ночам вспоминая тех
парней из Ботанического сада.
Он быстро подходит ко мне, в ярко-вспыхнувшем свете зажигалки я вижу, как он серьезен, а
по рукам опустившимся мне на бедра, понимаю, что вдобавок к этому он еще и напряжен.
- Ты должна сама догадаться, что я такое, - его голос звучит очень и очень глухо. - Тогда
мне будет легче!
Я не понимаю, что с ним происходит. Отчего последние слова он говорит с каким-то надрывом
и даже болью. Словно… Словно что-то не дает ему сделать это. Я тянусь к его лицу, позабыв
о сигарете, обращая внимания, что по его вискам катятся капельки пота.
- Хорошо. Ты не можешь ни написать, ни нарисовать…
- Я не могу подсунуть тебе книжку, показать через пантомиму или указать на нужный фильм.
Нужный мне фильм? Книжка? Боже! Еще вчера я думала, что во всем виновата вода, воздух,