Макс резко отступил, оставив меня распластанную на столе. Я перевернулась на бок и скрутилась от невыносимой тоски. Все, что Макс сделал и чего добился от меня, будто доказывало, что я — просто шлюха и таю в его руках.
Сердце колотилось так сильно, что, казалось, грудная клетка взорвётся, а внизу живота пульсировала приятная влажная истома. Стыд и гнев затапливали, но я ничего уже не могла сделать.
Отчаянно ждала, что монстр продолжит издеваться, завершит начатое, удовлетворит и себя, но Макс неожиданно скрипнул каблуками по паркету и направился к двери.
— Идём, — голос его прозвучал буднично, словно он не рычал зверем на меня несколько минут назад.
У меня вырвалось растерянное:
— Куда?
Он застыл у порога и, медленно обернувшись, объяснил:
— Как и планировали. В магазин. Но если ты желаешь остаться дома и продолжить, же-на… Только скажи.
Я шёл к машине и скрипел зубами. Сбросить напряжение не получилось, стало только хуже, но брать девушку там, на столе, беззащитную, рука не поднялась. Слишком всё неправильно идет. Не так, как я себе представлял. Не так, как планировал. Если Пелагея не играет, я в ее глазах — настоящий монстр. Да, я зверь, не знающий пощады, но…
Да плевать на «но»!
Месть нужно подавать холодной? Вот и я стану льдом, все равно уже не развернуть этот поезд. Я хочу ее, я купил ее и я ее трахну. И она будет умолять об этом, благодетельница.
Смешно. Витеньку ей жалко! Ублюдок будет платить по счетам, пусть даже и не по своим, а отцовским. Все они на одно рыло, все в пуху.
Я сел в авто и, когда Поля залезла в салон и дождалась, когда охранник захлопнет дверь, приказал холодным тоном:
— Крис, отвези нас к Валери.
И на полчаса я откинулся на упругую спинку сидения и попытался расслабиться. Но нет же! Я вдыхал ее запах, что проник в салон и пропитал кожу рук, чувствовал тепло бедра даже на расстоянии, слышал, как девушка сопит и давится слезами. В конце пути Поля притихла, а я украдкой повернул голову.
Обхватив себя руками, она дрожала и смотрела в окно. Рубашка на её бёдрах немного задралась, чтобы обнажить стройные ноги, но, увы, недостаточно, чтобы дать полюбоваться тем, что сейчас, я знал, было беззащитно обнажено. Для меня обнажено! Пусть и не по её воле.
Но Поля явно избегала смотреть на меня. Шея её была напряжена так, словно она отчаянно хотела что-то разглядеть за окном. Будто почувствовав мой пристальный взгляд, она покосилась на меня и, дёрнувшись, тут же отвернулась. Я увидел, как щёки её медленно налились алым.
— Ну, соври, что тебе не понравилось, — накрутив на палец светлый локон, я стиснул ее острый подбородок и заставил посмотреть мне в глаза. — И это только начало, драгоценная женушка.