Она не могла, никак не могла уйти далеко, и я обязательно должен был её догнать.
Зачем?
Не знаю.
Просто должен и всё.
Почти полчаса я метался по Невскому и прилегающим улочкам, заглядывал в лица прохожих и искал ту, с которой расстался навеки…
Тщетно…
Вокруг были только дома. Тёмные, давящие своим холодным величием, затянутые пеленой не прекращающегося ни на секунду дождя. Продрогший, промокший до нитки, я брёл под хмурым питерским небом и слушал, как барабанят по крышам и козырькам дождевые капли, как журчит стекающая по водосточным трубам вода, как тихо скрипят раскачивающиеся под ветром деревья…
Я не чувствовал грусти, не чувствовал и облегчения. Я просто шлёпал по лужам, не обращая внимания на усталость и, казалось, уже давно забытое ощущение какой-то светлой тоски по безвозвратно ушедшему прошлому. Шёл, слушая этот бессмысленный дождь, внимая его бесполезным намёкам, а в голове в режиме нон-стоп крутилась ещё не написанная в этом времени и в этой жизни мелодия…
Я снова слушаю дождь, я вижу эти глаза.
Я знаю, что ты уйдёшь и, может быть, навсегда
По лужам в длинном пальто, храня улыбку свою.
И не узнает никто, за что я дождь не люблю… [2]
Да, мне и вправду не нравился этот дождь, не нравился накрытый им город, не нравилось выпяченное напоказ желание помочь всем и каждому, желание говорить, нашёптывать на ухо и быть постоянно рядом, без всякого шанса спастись…
Глупо, но я сейчас хотел одного — чтобы она опять была рядом…
Опять ты рядом со мной. Мы говорим о дожде.
И больше нет ничего, и всё забыто уже…
* * *
Замок щёлкнул, дверь гаража отворилась.
— Ну что, есть?
— Туточки. Ща лепестричество включим, сами увидите.
Щерба перешагнул порог и скрылся в потёмках. Секунд через десять в помещении зажёгся свет.
— Вот. Всё, как шеф говорил.
Заскрипели воротные створки.
Двое оставшихся снаружи парней довольно осклабились.
Двадцать четвёртая «Волга». Чёрная. Номер на ЛЕН. Круче и быть не может.
— Ну чё? Загружаемся? — Щерба открыл водительскую дверцу и вопросительно посмотрел на приятелей. — Кто за рулём?
— Я, — откликнулся Лысый. — У меня тут две тётки живут. Я в Питере, как рыба в воде.
Подельники спорить не стали. Проехаться за рулём представительской «Волги» — это, конечно, понто́во, но для сегодняшней акции знание города, безусловно, важнее.
— А сторож не засечёт? — поинтересовался Витёк, когда машина выкатилась из гаража, а Щерба пошёл закрывать ворота.
— Сторож сейчас бухой в дупель, — хохотнул Лысый. — После моей наливки дрыхнуть будет до самого вечера.
Он не ошибся. На выезде из гаражного кооператива их, действительно, никто не остановил.