– Нет! Это далеко. Но мы обязательно увидим работы Пьеро-делла- Франческа, когда будем в Ареццо, – пообещал Винченцо, – там целая капелла им расписана.
Итальянец изо-всех сил старался понравиться Марине. Он спешил показать ей как можно больше разных городов и видов. Готов был везти ее куда угодно – в Перуджу, в Рим, на Сицилию. Лишь бы быть с ней рядом. Она без всякого энтузиазма согласилась на Перуджу и Ареццо. И чем больше Винченцо старался, тем отчетливее она понимала, что ей все безнадежно скучно, что прекрасные палаццо и средневековые соборы перемешиваются в ее памяти в бесформенную кучу, она не помнит, что видела в Монтепульчано, а что в Ареццо или Перудже. Все таверны одинаковы, везде похожее меню.
Они съездили на карнавал в Файяно-делла-Кьяно. Это была жалкая пародия и уменьшенная копия карнавала в Виареджио. Все вокруг было не так, как ни заставляла себя Марина радоваться тому, что ей показывают, всё было скучно, и она ничего не могла с собой поделать.
Ее просто передернуло, когда на третий вечер Винченцо перед тем, как попрощаться с ней перед сном и разойтись в разные спальни спросил:
– А можно я сегодня поцелую тебя в губы?
По-итальянски губы это labbra, и эти скрежещущие звуки, словно зубья пилы, скользнули по её позвоночнику.
– Нет! В другой раз! Я не могу, – Марина поспешила скрыться в своей спальне уже не беспокоясь, насколько на нее обидится хозяин.
Разумеется, ее слегка терзали мысли, но не сомнения, а сколько русских женщин, даже гораздо более молодых и красивых, чем она, мечтали бы оказаться сейчас на ее месте и вцепиться в этого Винченцо изо всех женских сил. А ей это абсолютно не надо. И пусть дома её никто не ждет, разве что поднадоевшая работа и новые поиски любви в ненавистном виртуальном мире.
Ей больше совсем не хочется пить просекко, которое она прежде любила. Её все раздражает, и надо просто как-то дотянуть до конца срока. Осталось всего ничего – и домой!
И опять «Прощание славянки»
Винченцо вел себя деликатно, с поцелуями больше не лез и на участие в совместных постельных сценах не претендовал. Он окружил Марину почти родительской заботой и, ошибочно продолжал верить, что растопить ее ледяное сердце поможет время и его безграничное терпение. В предпоследний вечер он даже принес в ее спальню электрообогреватель и разрешил держать его включенным всю ночь.
За день до отъезда Марины в Санкт-Петербург за домашним ужином у них состоялась любопытная беседа.
– Ты знаешь, о какой женщине я мечтаю? – Винченце закатил глаза к небу и отхлебнул глоток прохладного белого вина, – Как ты! Такой же красивой, элегантной, и еще…