Пьер-Анджело мечтал посвятить себя искусству и учиться в Университете, но учиться было не на что. Тяжелая работа на табачной фабрике сразу показалась ему бессмысленной, но позволяла снимать комнату и сносно питаться.
Его жизнь изменилась в армии. Там он впервые прыгнул с парашютом. Разумеется, сначала он безумно боялся. Но когда прыгать с парашютом заставили в четвертый раз – молодой мужчина погрузился в состояние эйфории. Он один парит высоко над землей, он не зависит от этой земли, от других людей, он сам по себе – свободный, невесомый… Он – птица!
Потом после армии был клуб дельтапланеризма. И радость от парения и, спустя несколько лет, фатальное падение, и кома, и борьба за жизнь. Он снова учился сначала самостоятельно дышать, потом ходить, потом опять летать. Мышца левого глаза так и не восстановилась, и шея поворачивалась совсем на небольшой угол, но, если никому об этом не говорить – почти не заметно.
Со своей первой и единственной законной женой Пьер-Анджело познакомился в Университете на занятиях по скульптуре. Ему все-таки удалось скопить достаточное количество денег, чтобы получить достойное образование. В ту пору он был уже вполне взрослым мужчиной, далеко за тридцать – работал, учился и летал на дельтаплане по выходным. Она, его жена, совсем юная, возвышенная тонкая натура, в своем природном даровании не столько скульптор, сколько художница, любительница всего прекрасного и при этом сама необыкновенно хрупкая и изящная. Их брак продлился всего несколько месяцев, его разрушил неустроенный быт. Точнее, его полное отсутствие. Пьер-Анджело хотел и учиться, и много работать, и летать, и что-нибудь есть, и приходить в уютный дом, и спать с молодой красивой женщиной. Она из всего этого – только спать. Причем, все равно с кем. Они расстались мирно и навсегда.
Дом у подножия горы, куда Пьер-Анджело привез Галину после прогулки по Турину и обеда там же в пиццерии, достался ему совсем от другой женщины. Но об этом он ей рассказал гораздо позже.
А сейчас беленький Peugeot остановился у ворот. За ними видна была зеленая аккуратно подстриженная лужайка и небольшой дом. Во дворе на травке лежала собака – крупный голд-риттривер. Пес никак себя не проявил – даже не пошевелился при приближении хозяина и его незнакомой гостьи.
Забыв на время про Галину, мужчина быстро направился к собаке.
– Блюз! Блюзоно! – приговаривал Пьер-Анджело, поглаживая собаку по голове и нежно взъерошивая ей шерсть.
В первые минуты Галина решила, что собака мертва. Она знала из переписки с итальянцем, что Блюз чрезвычайно стар, ему больше пятнадцати лет. По человеческим меркам для подобной породы это эквивалентно примерно ста пятилетию.