— Теперь платье. Касильда, раздевайся.
Я послушно стянула с себя наряд, оставшись в одной нижней сорочке.
— Никто не знает, насколько хорош нюх Дракона. Он все же не совсем человек, — говорила княгине, помогая Иридии с завязками. — Одежда Касильды хранит ее запах, это собьет его с толку.
— Как его зовут? — неожиданно для себя спросила я.
— О чем ты? — не поняла ее светлость.
— Мы называем его — Дракон, но у него есть имя, — я пожалела, что не дослушала мужчину, когда он хотел представиться.
— Мне все равно, — повела плечами княгиня. — И тебе должно быть все равно.
Под ее строгим взглядом я стушевалась. Действительно, какое мне дело до имени чудовища? Зачем я вообще об этом заговорила? Не иначе это последствия нервного срыва.
За окном стремительно темнело. Скоро за Иридией должны прийти. Точнее за мной, но пойдет она.
Наблюдая за приготовлениями подруги, меня не покидало чувство, что мы совершаем ошибку. Но отправиться в пасть Дракону я была не готова. При одной мысли об этом перед глазами все кружилось. Но спрятаться в беспамятстве навечно не выйдет.
— Надо скрыть лицо. Касильда, подай платок, — княгиня указала на кресло, на спинке которого висел голубой полупрозрачный платок.
Я передала его будущей свекрови, и она укутала им Иридию, захватив голову и лицо. Получилось оригинально. Этакая таинственная красавица. Поверх платка княгиня щедро сбрызнула Иридию цветочной водой, чтобы наверняка перебить чужой запах.
— Если Дракон спросит, почему ты прячешь лицо, скажи, что тебе стыдно, — поучала ее светлость. — И говори шепотом, чтобы он не узнал твой голос.
Иридия только кивала в такт наставлениям.
— Теперь самое важное. Не подпускай его сразу к себе, держи на расстоянии. Пусть в нем разгорится голод.
— Ей что же нужно не давать ему есть? — удивилась я.
И княгиня, и подруга странно на меня посмотрели.
— Ты еще совсем невинна, Касильда, — вздохнула ее светлость. — Ступай на балкон, посмотри на закат, а мы с Иридией поговорим.
Я обиженно поджала губы. Как что-то интересное, так меня сразу выставляют из комнаты. Отец тоже всегда так делал, едва разговор заходил о государственных делах. Но в этот раз речь шла о куда более интересных вещах.
Ослушаться я не могла, а потому поплелась на балкон. Как ни старалась подслушать, ничего не вышло. Женщины шептались, склонив головы и соприкасаясь лбами. Говорила в основном княгиня, а Иридия внимала с широко распахнутыми глазами, в которых вместо страха блестело лихорадочное возбуждение.
Обидевшись, я отвернулась от арки в спальню и подошла к каменным перилам. Закат так закат. Тем более посмотреть было на что. Заходящее солнце окрасило облака в малиновый цвет. Красиво, но жутко. Словно кто-то окропил небо кровью. Не дурное ли это предзнаменование? Грядет война, и она унесет много жизней.