- Нам не о чем больше говорить, Борис Семенович.
- Не думаю, что твой маскарад его обманет. Да я и могу глаза господину Кирсанову на это открыть…
- Шантаж, значит? – возмущенно прорычала я.
- Не надо громких слов, - усмехнулся Плетнев. – Зачем драматизировать? Решим все миром.
- А мне с вами натурой расплачиваться? Ну, уж нет!
- Вредная ты, Инка. Я ж не насильник. Для начала поужинаем вместе. А там видно будет. Принуждать не стану. Обещаю.
Почему-то я поверила. Он, конечно, бабник, но с принципами.
- Вот смотрю я на вас, и удивляюсь, - я налила чашку чая и протянула ее Плетневу. Не убудет от меня. – Вы же ни одной женщине прохода не даете. Так зачем я вам сдалась?
- Для коллекции, - усмехнулся Борис Семенович.
- Не буду я вашим очередным трофеем, - огрызнулась я. – Перебьетесь.
- Тогда мне придется признаться, что я узнал, кому принадлежат вещи. И что это ты была проституткой, которая ночью пришла в его номер. Ты этим вообще подрабатываешь.
Шантажист несчастный! Зря я ему чай налила. Я не на шутку разозлилась.
- А я скажу, что вы мой сутенер. Я тоже про вас много чего знаю.
- Подружка натрещала? – вскинул брови Плетнев. – А где у тебя доказательства? Одна клевета и голословные обвинения. Твое слово против моего. Слышала о таком?
- Так я не в полиции буду рассказывать о девочках, которых вы в люксовые номера водили. И о проститутках, которым позволяли к постояльцам приставать. Об этом все знают. Только молчат. А я молчать не буду. И ваш новый босс мне поверит. Или, как минимум, у него зародятся подозрения на ваш счет. Так что допивайте чай, и идите работать, Борис Семенович. И больше ко мне с подобными вещами не приставайте.
- Мудрая ты женщина, - усмехнулся Плетнев. – Ладно, заключим перемирие. Выкручивайся сама. Не я, так другие тебя сдадут. А новый прикид тебе очень идет. Я молодость вспомнил. Эх, где мои семнадцать лет! Яркая из тебя бабенка получилась. Краше прежней. Если помощь нужна будет – обращайся. Я всегда открыт для общения.
- Это вряд ли, - отрезала я.
- Никогда не говори никогда, - философски заметил Плетнев. – Кстати, не замечал раньше, что ты такая фигуристая. У тебя такие выразительные формы! Просто вах-вах! Давно тебе надо было одежду в обтяжку носить.
Он допил чай и ушел. А ведь Плетнев прав. Я оставила в номере маленькое черное платье, которое есть у большинства женщин. Но кто-то из сотрудников может вспомнить, что видел его на мне в субботу. Когда я украшала свадьбу. И уж точно обратят внимание на то, что хозяйка салона флористики резко сменила внешний вид. Да еще так по-дурацки.