Она, как и подружки, все еще не верили в то, что я ругаться не буду, но все трое уже сейчас чувствовали себя увереннее и сжиматься и трястись перестали.
Показательно задумавшись, медленно кивнула и не поняла:
— И в чем тогда проблема? Девчонки молодцы, и с лесными сработались, и проблему решили. Скажите лесным, пусть с духами не ссорятся, защитники из них все же потрясающие. Но в следующий раз все же обговорите свои действия с Тишей, она и в курсе будет, и подстрахует, если что. Все, свалили.
Засветившаяся от радости и за похвалу, и за отсутствие наказания троица заулыбалась и убежала раньше, чем ведьмы смогли бы передумать и их за самовольность все же наказать.
Но я не собиралась. Правда молодцы.
— Ты испортила мне воспитательную беседу. — Не смотря на тяжелый вздох, Тиша на меня не злилась, как и на ведьмочек уже.
Улыбнувшись в ответ, все так же с улыбкой попросила:
— Ведьмочек по комнатам разгони и проследи, чтобы до утра не высовывались ни при каких условиях.
Тиша мгновенно напряглась, встала ровнее и с дрожью в голосе уточнила:
— Сегодня?
Просто молча кивнула, развернулась и пошла готовиться.
Мне и самой страшно было, и сил успокаивать кого-то еще я бы просто не нашла.
Глава восемнадцать
До вечера чертила в подвале пентаграммы. В основном все белым мелом, но на некоторые пришлось пожертвовать собственной крови. Все же портал во Мрак — это вам не шутки, да и дух мне нужен не рядовой, а самый сильный, которого сумею найти и подчинить.
Еще час назад я сомневалась, смогу ли, но теперь время поджимало, и сомневаться я больше не могла. В конце концов, если я сама в себя верить не буду, кто тогда в меня поверит?
Мой спокойный выдох прозвучал очень громко в пустом сыром пространстве.
Это было что-то вроде подземелья. Каменные стены и пол, высокий потолок, два ряда толстых каменных колонн, которые и пять мужчин, взявшись за руки, обхватить бы не смогли.
Сыро, холодно, темно и пусто.
Дрожащая от холода ведьма в простом белом платье, с распущенными волосами и босыми заледеневшими ногами в этом пространстве выглядела очень странно. Начертанные мною пентаграммы — жутко.
Нервный взмах рукой открыл передо мной пространственное окно. Ночь, тишина, налитая светом луна на небе.
Пора.
И я опускаюсь в одну из многочисленных пентаграмм, сажусь четко посередине, кольцом оставляю на указательном пальце очередной порез, через который скидываю на белые линии последнюю на сегодня каплю крови.
Это — единственная защита. Единственное, что будет ограждать меня от вырванного в наш мир духа.
Я сама — единственное, что способно его подчинить.