Во мне теперь два сердца, и я чувствую каждое из них. Это странно, с этим не свыкнуться так, как было с болью. Это нужно принять. Мое тело наполовину может обратиться в дракона, то есть человеческое тело покроется золотой чешуей, отрастут когти на руках и ногах, клыки будут прорезаться, а глаза загораться огнем. Иногда изо рта может литься лава, но это неправильно, если верить словам матери. И чешуя должна быть черной.
Не знаю, что она со мной сделала, но уже чувствую, что в академии происходит что-то ужасное. Однако я здесь и не могу ничего поделать. Сил нет даже на то, чтобы порвать цепи и вырваться на свободу. Только в голове прокручиваются внушительные воспоминания, например, как я уже вырвалась из колодца, вернулась в академию, а там все мертвы, убитые самым жестоким образом. Были даже внушены эмоции, из-за которых вполне мог пробудиться мой зверь, но он, словно издеваясь неизвестно над кем, не хотел этого делать.
Дверь медленно открылась в мою «клетку», и вошла она. Вид усталый, в глазах никаких эмоций, а еще от нее воняло алкоголем. Впервые я видела ее в таком состоянии, но это меня не могло обрадовать. Мне было глубоко все равно. И совершенно плевать на то, что она собирается сказать. Плевать, что довело ее до такого состояния. Я уже привыкла считать ее монстром и не испытывала к ней ничего.
— Лесса, я знаю, как сильно ты меня ненавидишь. Понимаю, что ты на все издевательства согласилась только ради того, чтобы спасти своих друзей и того вампиреныша, — заплетающимся языком начала говорить она, а потом снова хлебнула из прихваченной с собой бутылки крепкого спиртного. — Я не знаю, что с тобой не так. Ты сама не хочешь пробудить этого зверя, ушла глубоко в себя и отреклась от этого мира, только бы все забыть, ничего не чувствовать… Ты же понимаешь, что так нельзя? Я спасла этого рыжего от смерти уже не раз, но что получаю взамен? Твое полное безмолвие и отречение. Я не этого хотела. Совсем не этого.
Она совсем не как аристократка плюхнулась на зад прямо на пол напротив меня и посмотрела в мои безжизненные глаза снизу вверх. Сейчас я видела в ней не ту ведьму, которая приходила ко мне все эти пятнадцать дней. Это была ведьма, которая потеряла всякую надежду и не видит выхода из сложившейся ситуации. Внутри билась какая-то тревожная мысль, что здесь что-то не так. Я понимала, что моя мать не стала бы даже только в моем присутствии вести себя так раскованно.
— Я же с самого детства хотела для тебя сделать только как лучше. Водила на все эти опыты, чтобы ты всегда могла за себя постоять. Издевалась над тобой, пытаясь проявить твой настоящий характер. И ты начала его показывать. И если ты не помнишь, это не я тебя бросила. Ты сама сбежала, выпив зелье забвения. Тогда я думала, что это только к лучшему, но наш враг, истребивший всю нашу расу и убивший на днях твоего отца, уже давно следил за тобой. И это он замешан во всем водовороте проблем, образовавшемся вокруг тебя. Я отпускаю тебя. Делай, что хочешь и поступай, как хочешь. Я больше не могу пытать тебя и наблюдать, как ты превращаешься в безвольную куклу.