Член рвался из штанов, и какой-то миг я провел в блаженной уверенности, что сейчас разложу мою фею на ее же огромной постели и наконец оттрахаю, пока ее сладкие стоны не зазвенят у меня в ушах.
Но от моего резкого движения она дернулась и затравленно вскинула голову, и я притормозил, ругаясь про себя. Черт, забыл, что с ней нужно осторожнее. Намного осторожнее.
Склонился к ней и вдохнул ее сладкий аромат. Знал, что лучше этого не делать, иначе яйца просто взорвутся, но не мог сдержаться. Меня тянуло к ней каким-то мощным магнитом. Ее особенный запах отдавал карамелью и пряностями. Захотелось лизнуть кожу, пробуя на вкус. Черт, я изо всех сил пытался себя остановить, потому что знал, как Дана отреагирует на такие откровенно звериные замашки, но ничего не получалось. Я склонился еще ниже, прижал Дану к стене и провел языком по ключице.
Ее рваное дыхание раздавалось прямо над ухом. Я слышал, как от прикосновения моего языка она на миг задохнулась, а потом стала хватать воздух ртом. Но не предприняла ни единой попытки вырваться. Значит, ей нравилось?
От этого понимания я воспарил на седьмое небо, так что даже ненадолго забыл о возбуждении. Выпрямился и заглянул ей в лицо, ища подтверждения своих догадок. Глаза Даны были полузакрыты, рот приоткрыт. Когда я отстранился, она распахнула глаза, быстро покосилась на свое платье и безмолвно уставилась на меня. Наверное, ждала вердикта.
— Вот это уже ближе… — выдохнул я, проводя руками по ее плечам. Участки голой кожи были нежными и горячими. — Но не совсем то. Вот здесь, — рука легла на пышное правое полукружие груди, — и здесь, — на левое, — должно быть закрыто…
Дана молчала. Ее губы приоткрылись, и она часто дышала. Не выдержав, я слегка сжал пальцы. Чувствовать упругую мягкость ее груди в руке было так охрененно, что самому пришлось закусить губу, чтобы не стонать и не рычать. Я сжал пальцы еще сильнее, начал пока еще осторожно мять ее плоть.
Дана дышала все чаще, ее глаза опять закрылись. Она не двигалась с места, хотя давно могла бы вырваться и отскочить. Вот так… Я знаю, что ты хочешь этого, так почему, черт подери все на свете, ты до сих пор дергаешься?
Мой большой палец скользнул в вырез и нашел сосок. Не издав ни звука, Дана выгнулась, как наэлектризованная, и от одного этого зрелища я чуть не кончил.
Она посмотрела на меня своими прекрасными глазами с расширенными зрачками, зло сверлила взглядом, но при этом крышесносно источала запах вожделения. Я едва сдерживался от того, чтобы не разорвать на ней дурацкую тряпку, но пугать красавицу совсем не хотелось, ведь она шугалась каждого резкого движения.