Я медленно оторвала телефон от уха и поднесла к глазам. Нет, ошибки быть не может. Звонит мама. Но с каких пор она… Она… Она считает, что так жить правильно? Как же те многочасовые воспитательные лекции, неизменный спутник моего детства? Как же строгость и послушание? Определённо, сегодня я узнала очень много о своём народе.
— Мам? — протянула настороженно. — А с тобой все в порядке?
— Конечно, в порядке! Я просто рада, что моя дочурка стала взрослой! И как они в постели?
— Мама! — простонала я.
— Что? Мне интересно.
— Мама! Никакой постели! Они оборотни!
Повисло гробовое молчание. Мама прибывала в диком ступоре, а я с ужасом ожидала её реакции. Господи боже, для неё эта тема ещё более тяжелая, чем для меня.
Через несколько секунд я уже пожалела о том, что сказала ей об этом.
— И что они вообще делали рядом с тобой? — срывающимся голосом спросила мама. — Ты должна исчезнуть с поля их зрения.
И я была с этим полностью согласна, чёрт возьми, но дурацкая договорённость с Демианом и привязанность к Тори мешали мне прислушаться к голосу разума. Но сейчас необходимо было просто успокоить родительницу, находящуюся на грани истерики.
— Мама, — спокойно начала я. — Они, можно сказать, случайные знакомые. Никто из них не знает меня близко, я просто сбежала и всё.
Было тошно оттого, что я вру собственной матери, но ничего лучше я на этот придумать не смогла.
— Ладно, но будь осторожна, Дана, умоляю!
Я ещё раз уверила её в том, что ни с кем из оборотней пересекаться не собираюсь, и повесила трубку. Ну, даже в этом есть своеобразный плюс: неприятную тему мужчин удалось свернуть. Я собиралась уже пойти искать Тори, чтобы не отлынивать от работы, да и, что скрывать, по малышке я соскучилась. Но тут послышался стук в дверь, я удивилась, но открыла.
У порога стоял один из оборотней-охранников Штейна, имя которого я, правда, не знала. Он был хмур, как и многие другие из них. Мужчина молча протянул мне пакет, кивнул и удалился.
Всё ещё пребывая в своеобразном ступоре, я заглянула внутрь. Поверх чего-то лежал свёрнутый лист бумаги, который я и достала. Там угловатым резким почерком было написано:
"Дана, считай, это извинением за испорченное платье. Ты пойдешь в этом на заседание, так что, прошу, надень и спустись в гостиную".
Вопросов о том, кто же является автором записки, не возникало.
Я достала из пакета платье, на первый взгляд весьма скромное. Оно было где-то по колено длиной и цвет имело насыщенно-красный. Там же нашлись простые туфли-лодочки чёрного цвета.
Что бы я там ни думала, мне самой захотелось это примерить. Я быстренько вынырнула из своей одежды и втиснулась в платье. Оно действительно не было вульгарным, даже руки были закрыты рукавом до локтя, вырез был, но небольшой. Смущало меня лишь одно: слишком уж обтягивало оно мою фигуру.