(Видана. Юла)
Это было что-то невообразимое…
Это же нереально. Такого просто не может быть…
Игорь… самое обычное имя, но знаю, уже точно знаю, что теперь это имя станет для меня особенным, уже стало, уникальным.
Нас познакомила девочка Видана. Если бы я не знала, что в таких клубах не работают малолетки, то решила бы что ей лет шестнадцать. Стройная, даже миниатюрная. Тонкие ручки и ножки, длинные неухоженные волосы, будто причесанные пальцами, собранные в конский, высокий хвост. И лицо молодое. Только глаза…
Админу Серого явно не повезло с генами. Бывают такие люди, у которых морщины и синяки под глазами появляются не из-за стресса или болезни, а просто из-за особенностей кожи. И Видана была одной из таких девушек. Явно красивая, с хорошей спортивной фигурой, с изящными руками и шеей, и со «старыми» глазами. Вокруг ее глаз уже образовались горизонтальные морщинки и «лучики» у уголков. Такие веки бывают у сильно загруженных женщин, у студентов во время сессии или у молодых мам, потому что сон стал мечтой. Честно говоря, немного жуткое сочетание, видеть на молодом лице такие глаза, какие-то болезненные. При взгляде на ее лицо, пока девушка, улыбаясь, вела меня ко второму входу в клуб, у меня в груди что-то екнуло. Как при взгляде в глаза грязной и брошенной собаке.
Жутко, еще и потому что улыбка ее добрая, но «старости» глаз она не касалась. И я малодушно старалась в глаза девушке не смотреть. Она, чуть ли не за руку, протащила меня к барной стойке, мимо фае у лестницы и здоровенного мужика. И мозгом понимаю, что охранник и должен быть таким — страшным, огромным, чтобы при одном взгляде у выпивох резко просыпался инстинкт самосохранения. Понимать-то понимаю, но этот Захар напугал до жути.
Эта помесь медведя с гладиатором, в темных жутких тату сверлил меня тяжелым взглядом. Под таким взглядом обычно признаются во всех грехах. Лично я уже готова была сознаться, как в школьные годы бегали с ребятами в заброшенную больницу. Еще я успела припомнить, как воровала банки с вареньем у бабушки в деревне, и таскала их в шалаш к друзьям. И стало еще страшнее, когда я представила, что со мной может сделать такой человек. Буйная фантазия додумалась аж до продажи в рабство. Один удар по темечку, один укол, одна доза снотворного в бокал — и вот, я окажусь в аду.
— Раздевайся, — пробился сквозь пульс голос Виданы.
— Что? — едва не завизжала я.