В мужчине напротив ничего не поменялось, ни поза, ни выражение лица, ничего. И я не могла бы сказать, на что именно я среагировала. Может, это был голос? Хотя, нет, точно не голос. Интонация тоже не поменялась. Наверное, это была та самая, пресловутая «женская чуйка», которая всегда и безошибочно находит самых отъявленных мерзавцев, чтобы пожалеть их. Пожалеть, зная, что за теплоту схлопочет по морде.
На миг я ощутила себя тощей, голодной, грязной, брошенной всеми псиной, которая подошла к человеку, к его руке, потому что почувствовала жгучую потребность в ласке, в тепле.
Фантазия нарисовала картинку ночного города. На лавочку опускается пьяный мужчина. Ему больно, больно и физически и морально. Его рвет от выпивки, а может и от того, что прилетело по голове. Это вижу я-псина. Наши взгляды встречаются. Мой молящий, и его — обреченный. Он не зовет, не приманивает, но мне на каком-то зверином уровне кажется, что два отвергнутых одиночества могут быть рядом. Я подхожу. Жмусь к его рукам, вылизываю лицо. И он отвечает, дарит тепло, надежду… И бьет со всей дури по морде, когда уходит, а я решаю последовать за ним, уверенная, что не прогонит.
Картинка оказалось такой яркой, что я даже ощутила этот удар.
Впрочем, фантазия рассосалась так же быстро, как и вспышка жалости. Как можно жалеть того, кто во сто крат лучше тебя самого? Вот, и я готова была посмеяться над собой. Я — не собака, да и Мастер — это не несчастный мужик, после драки в баре.
— Я покажу, — мужчина поднялся, протянул мне ладонь.
Я даже толком выпрямится не успела, как Асс снова поплыл. Брюки и берцы заменились на фрак, на голове проступил цилиндр, на носу — белая маска. А в руках длинная красная роза с капельками влаги налепестках. Его образ только прорисовывался, изчезала щетина и загар, а я уже чувствовала, что у меня пылают уши.
Опустила голову, и попыталась вырвать руку из белой перчатки.
— Зачем? — это все, на что меня хватило.
— Как — зачем? — тонко улыбнулся он. — Ты была влюблена в него…
— Вы все мои воспоминания считываете? — попыталась возмутиться я.
— Ты тоже могла бы, ведь видела меня, но ты не знаешь, как развернуть цвет, чтобы он показал информацию, верно?
Я посмотрела в глаза маске.
— Это подло! Вы бы еще вспомнили, что я любила Улицу Сезам!
— А чем плох мальчик из Сейлор Мун? — притворно удивился Асс.
Открыла рот, и закрыла. Мне было так стыдно, что словами это не описать. Да, я смотрела аниме в детстве. Да, влюбилась в правильного рыцаря, который любил Банни, дочку и внучку. Да, да и еще раз да! Но, как же стыдно видеть Мастера в образе… Я даже не могла сразу определиться, чего хочу больше: убить его за свой позор, расплакаться, потому что вынули все мои сокровенные мысли, детские мысли и чувства или рассмеяться, потому что косплей Такседо в исполнении Мастера оборотней… это… даже не знаю. Представьте, что по вашему желанию президент надел костюм телепузика.