Завтрак завершался в молчании. Потом леди уходила в комнаты, а он скакал в Прудки. Там, плюнув на то, что он — граф, впрягался в работу. Восстановление одного, самого обширного, пруда шло полным ходом. Тариэл, после "дружеской беседы" с Роксидионом, несколько дней провел за расчетами. Посетил Большую Городскую Библиотеку. Отыскал там книги по рыбоводству, прикинул свои возможности и решил, что один-то пруд он восстановит. Плюнув на свою гордость аристократа, пошел на поклон к тестю. Тот подумал, хмыкнул… и свел его со своими деловыми партнерами. Вскоре в Прудки потянулись возы со стройматериалами, в которых граф не понимал, но вынужден был начать разбираться. Управляющий только качал головой, слыша, какими ласковыми словами честит его сиятельство неповоротливых и ленивых мужиков.
— Что ты собираешься делать с этим богатством? — Гери кивнул на внушительную кучу сапропели, поднятую со дна спущенного водоема. Граф пожал плечами, жадно припав к кружке с водой.
— А что с ним делать? Есть идеи? Давай сюда.
— Есть. Донный ил, да будет тебе известно, весьма неплохое удобрение. У нас есть неподалеку парочка заброшенных полей. Помнится, капуста там родилась знатная…
— Я становлюсь заложником сельского хозяйства, — хмыкнул граф, выливая на загорелые плечи остатки воды. — Если хочешь — забирай богатство и развози по полям, по лугам… Да хоть на ярмарку вези.
— Кстати, о хозяйстве! Наш сосед, барон Крост, продает десяток телочек мельской породы. И цена вполне приемлемая. А в Карповке луга простаивают без дела.
— Чего это барон продает их сейчас?
Гери усмехнулся.
— А ему деньги нужны. Сильно. Проигрался наш сосед. Так что? Покупаем телочек? У меня в Карповке знакомый ведун есть. Дед Миха. Он по хозяйственным делам дока! Скучает без дела.
Граф отмахнулся.
— Делай, как знаешь. Меня сейчас только этот треклятый пруд интересует. Я просто спать не смогу, если не сделаю то, что задумал.
И он вновь спустился в котлован: наблюдать и принимать активное участие…
Возвращался домой поздно вечером — специально выжидал, когда в доме все стихнет, и угомонятся слуги. Лишь верный Иеремей дожидался своего господина, сидя на диванчике в его кабинете. Набирал ванну, пока граф просматривал поступившую почту, подавал полотенце и пижаму, приносил с кухни поздний ужин, неизменно напоминая, что леди сама каждый раз собирает для него поднос и оставляет так, чтобы все блюда были нужной температуры. Граф пропускал это мимо ушей, подозревая, что Иеремей таким образом хочет подтолкнуть его к жене.
После ужина Иеремей уходил к себе, что-то ворча про упертых баранов. А граф, погасив светильники, выходил на балкон своей спальни, усаживался на банкетку, и какое-то время просто сидел, наслаждаясь тишиной и вслушиваясь в то, что происходило в это время этажом выше, в комнатах жены и сына. Иногда мальчик капризничал, подолгу не засыпая, и тогда леди Апрелия начинала петь. Голос был не сильным, но хорошо поставленным, чистым и свежим, как глоток родниковой воды в жаркий полдень. Тариэл теперь хорошо знал этот вкус.