— Он ведь красивый мужик, да? — без всякой насмешки спрашивает Роман.
— Да.
— И ты чувствовала себя виноватой за то, что он тебя не хотел, не правда ли?
— Правда.
— С его стороны секс был похож на попытки слиться, сачкануть, выполнить без всякой страсти супружеский долг, когда удавалось всё же его соблазнить. Всё верно?
— Да.
Он кивает.
— Потом вы стали чужими другу другу. А потом ты узнала про любовницу.
— Так?
— Да.
— Потом были долгие метания, размышления, попытки "спасти семью", борьба с соперницей, знание о которой тебя очень уязвило.
— Да.
А потом ты приняла решение о разводе и уехала в Питер. И тебе было очень страшно. Тогда мы и познакомились.
— Да.
— А дальше ты вернулась, развелась и некоторое время у тебя не было мужчин вообще. Ты очень хотела секса, но считала, что такое желание унижает тебя. Делает какой-то грязной, порочной. Давила в себе сексуальность. И убеждала себя в том, что тебе в общем-то и так неплохо, разве что одиноко иногда.
— Не иногда… — тихо поправляю его я. — Часто.
Он проницательно смотрит мне в глаза.
— Встречаться с мужиками ради секса — продолжает он, — это не про тебя. Точнее, это непохоже на ту тебя, которую я вижу перед собой. Которую ты из себя старательно изображаешь. И пыталась ты ходить именно на свидания, а не завести себе любовника. Ты искала не секс. В то время, как хотела именно секса. Могу поспорить — сейчас ты много мастурбируешь. Но оргазма получается достичь редко. И в основном тогда, когда ты вспоминаешь ту ночь в Питере.
У меня уже уши пылают…
— Да… — тихо отвечаю я, а затем приподнимаюсь и, повернувшись спиной к нему, сажусь на кровати по-турецки. — Всё, что ты сказал — правда.
— Так почему ты боишься быть откровенной со мной? Как только начинаешь, сразу осекаешь себя. Например, говоря о приезде Артура. Да и в разговоре с Артуром тоже.
Собираюсь с духом для ответа. Это трудно, хотя я сейчас и не вижу его глаз. Только ноги.
— Честно?
— Ну, конечно.
— Не знаю, — снова пожимаю плечами я. — Правда не знаю. Наверное, боюсь показаться такой… какую ты… Боюсь, что ты перестанешь воспринимать меня всерьёз. Что ты… что… — в горле сухо, с трудом сглатываю, параллельно с основным поток мыслей, думаю о вине в бокале, — что ты сочтёшь меня той, которой называл там…
— Шлюхой?
— Да… — еле слышно отвечаю я.
Возникает неловкая пауза. Потому что он молчит, а я жду его реакции на мои слова.
Он садится на кровати позади меня, вытягивает ноги с обоих сторон от меня, обнимает руками за талию. Чувствую на плече его тёплое дыхание.
— Хочешь, я кое-что расскажу тебе о тебе? — тихо спрашивает он.