Он словно дирижировал, двигая и регулируя ручки, кнопки и переключатели. Зачарованная зрелищем, Сторми продолжала терпеливо сидеть, давая волю своему воображению. Он легко щелкал переключателями.
— Я собираюсь завести ее, — сказал он, давая ей минуту на то, чтобы сказать ему «нет», если она того захочет.
— Хорошо.
Она была спокойна. Все сводилось к тому, что она доверилась Куперу. Она сделала это.
Купер закончил настройку радио, чтобы связаться с авиадиспетчером, и сообщил, что готов.
Открыв маленькое боковое окошко, Купер приблизил свое лицо к отверстию и крикнул:
— Чисто.
Одним движением он включил стартер и нажал на дроссели, чтобы подать топливо в двигатели.
Самолет завибрировал в гармоничном ритме, когда оба двигателя начали стабилизироваться. Эти вибрации только подпитывали смятение Сторми, которая не знала, было ли это ожиданием или тревогой от предстоящего полета.
Ее сердце билось так быстро и достаточно сильно, что можно было почувствовать его биение на кончиках пальцев. Правой рукой она вцепилась в подлокотник, а левая лежала на внутренней стороне бедра Купера.
— Ого, не так уж тут и тесно.
Сторми поняла, что она впилась в ногу Купера так, что тот мог истечь кровью, и ослабила хватку.
— Прости.
Купер улыбнулся и начал выруливать на взлетную полосу.
— Все будет хорошо, — заверил он ее, положив свою руку на ее обнаженную ногу.
Когда ее рука переместилась немного выше по бедру Купера, Сторми поняла, что она была не единственной, кто наслаждался моментом. Казалось, что ее предположение о том, что она могла бы заставить его истекать кровью, не нашло подтверждение, так как вся его кровь, казалось, утекла в другое место.
Когда Купер маневрировал самолетом в идеальном соответствии с осевой линией взлетно-посадочной полосы, яркий свет заходящего солнца над концом взлетно-посадочной полосы отражался на слегка потускневшем лобовом стекле.
Тормоза застонали, когда Купер остановился, чтобы провести последнюю проверку перед взлетом. Убедившись, что они готовы, он взял Сторми за руку и положил ее на рычаг газа. Накрыв ее руку своей, он одним плавным движением осторожно повел ее руку вперед, переводя дроссель на взлетную мощность.
Двигатели одновременно откликнулись на поток топлива, превратив его в оглушительный рев. Сердце Сторми бешено колотилось от беспокойства по поводу выполняемой задачи. В отличие от предыдущих вибраций, самолет теперь содрогался и вздрагивал, как существо, пытающееся освободиться от своих оков.
Словно для того, чтобы освободить его из плена, Купер отпустил тормоза. Стремительное ускорение пригвоздило Сторми к сиденью.