Лопен присматривал за моряками, а Руа поручил следить за кое-чем другим. Вскоре, прошив одну волну за другой, маленький спрен чести метнулся к нему, приняв облик небоугря с очень длинным хвостом.
– Что случилось, нако? – спросил Лопен.
Руа показал на воду, и Лопен различил темную тень. Определить размер было сложно, потому что он не знал, на какой глубине находится тень, но Руа настаивал. Это оно. Существо, которое питается буресветом. Из тех, что осушили ветробегунов, когда те пытались разведать шторм.
– Оно плывет? – спросил Лопен, вытирая дождь с глаз. – Откуда ты знаешь, что это одно из них, нако?
Руа просто знал. И Лопен ему верил. Он решил, что, само собой, Руа разбирается в этом, как сам Лопен разбирается в гердазийских шутках про одноруких.
Лейтен и остальные мало что сумели сообщить. По их мнению, это живые существа, не спрены, но трудно сказать наверняка. Впрочем, им приходилось подбираться достаточно близко, так что вряд ли они представляют угрозу для Лопена на палубе. Лейтен рассказывал, что они неясными силуэтами парили в облаках, пока он не повернулся, – и вот тогда налетели сзади и осушили его.
Но те ли это создания, к которым принадлежит питомица Рисн? То, что в воде, казалось намного крупнее. И как-то бесформеннее, что ли? Лопену нужно быть поосторожнее, вылавливая других членов команды: если это существо осушит его, пока он за бортом, последствия будут катастрофическими. Придется выучить парочку гердазийских шуток про покойников, чтобы рассказывать в посмертии.
Плавание тянулось ужасно медленно. Однако Лопен не терял бдительности и оказался наготове, когда Ввлан не удержался на ногах. Матроса удалось поймать прежде, чем его смыло за борт. Лопен приклеил их обоих к ограждению, и на них обрушился поток воды. Лопен похлопал Ввлана по плечу и рассмеялся, но когда встал на колени, чтобы с него стекла вода, то заметил прямо у борта темную тень, плывущую на одной скорости с кораблем.
Он пожалел, что нельзя позвать Струну, чтобы та посмотрела, нет ли поблизости странных спренов. Но он не посмеет вытащить ее на палубу в такой шторм. Это было бы...
Корабль рассек последнюю волну, и ветер вдруг стих. Удивленный Лопен с трудом поднялся на ноги и еще раз протер глаза. Моряки поблизости расслабились, смягчив хватку на канатах, с помощью которых... в общем, что-то делали со штормовым парусом.
– Получилось! – воскликнул Клисн. – Бури, похоже, это сердце шторма!
Вокруг него появился спрен благоговения. Лопен понимал чувства моряка. За спиной ветер гнал по кругу крутые волны. Облака по-прежнему закрывали небо, но корабль спокойно покачивался на мелкой ряби, и даже вода здесь казалась не такой темной, по цвету больше похожей на сапфир.