– Кто-то может доказать твои слова? – развеселился я. Рожа Вайда скривилась так, будто я скормил ему килограмм грейпфрутов.
– Кто угодно, господин, из его ближних людей. Брана Эбера допросите, ваша светлость. За моей спиной в гномьем колонтаре, бородатый, что ранен в голову.
Я допрашивал неудачника на пляже, метрах в семидесяти от сидящих на песке пленных. На корабле было многовато лишних ушей для допроса, особенно таких, как бургомистр, фигур. Двое телохранителей из моих родичей были проинструктированы касательно последствий хоть одной всплывшей фразы. Без их присутствия допрос был бы сплошным анекдотом, все равно что буденовку Штирлицу на день рождения подарить.
– Ладно, считай, что я тебе поверил… И… Брана допрошу. – Опять хмыкнул я. – Ты мне скажи, Оттокар Вайд… Что мне теперь с тобой делать? Как бургомистр ты мне уже бесполезен, не поймут меня, коли ты на эшафот не угодишь. Думаю вот и гадаю, как тебе жизнь спасти. Коли тебя единственного отпустить, все равно не заживешься, всем станет ясно, кто Майта продал… Может, ты что придумаешь?
В человечество я верил слабо и ожидал только одного предложения. Пустить прочих пленных под нож и отпустить его любимого – и все в ажуре. В принципе, неплохое решение. Правда, малореальное. Бежало слишком много людей, а бургомистр слишком заметная фигура. Кстати сказать, за нами даже сейчас наблюдать могли, лучник какой спрятавшийся под корягой.
Обалдеть. Не зря он вызвал мою симпатию. К чести этой вроде бы прожженной твари, предлагать данный выход он не стал.
– Давайте я совершу побег, господин.
– Вот как? Тогда давай подробнее…
– Так вот, – затараторил ободренный бургомистр, – когда вы отправите нас, пленных, в крепость, то я и еще несколько человек попытаются бежать. Мне это удастся.
– С твоим возрастом и пузом? – хмыкнул я. – В принципе приемлемый выход. Но не проще ли пустить всех твоих друзей под нож?
В принципе гнилая закидуха, но мне нужно было знать причины, почему он не озвучил самый простой выход, который, несомненно, пришел ему на ум.
– Вы их не допрашивали, – твердо посмотрел мне в глаза старик, – и я хотел бы попросить за преданных мной людей. Чтобы вы отнеслись к ним как к воинам, попавшим в плен, а не бандитам которых ожидает веревка. Вы пролили на сегодня достаточно нашей крови ваша светлость. Прошу вас проявить хоть немного милосердия. Оно к вам вернется.
– Ну, относительно последнего, я нисколько не сомневаюсь. Ни одно доброе дело, как известно, не остается безнаказанным. Как я понял, в плен попали одни ополченцы? Поди, и друзья, и родственники или их сыновья у тебя среди сзади сидящих есть?