Короче говоря, живодер Хаген предоставил мне очень яркую картинку полевого потрошения: типа с распухшей и покрытой сгустками запекшейся крови и сажей мордой, в рваной и окровавленной, когда-то дорогой, одежде и с безвольно опущенными руками, морщащегося от боли при каждом движении. Что жертва произвола захватчиков была без обуви с покрытыми «камчатским загаром» от огня ступнями, сильно в глаза не бросалось. Этого человека мне явно использовать нет смысла, впрочем, даже будь он цел и невредим, я бы трижды подумал, стоит ли с ним работать. От общения с дерьмом уклониться явно не удастся, но вот его процент вполне можно регулировать. В конце-концов это только на меня работают разведчики, на врага презренные шпионы. А которые из этих презренных пашут на эльфов, то они презренны вдвойне, поскольку продают не только свое государство, но и всю человеческую расу в целом, мерзавцы. Всех под нож!!! Всех убью, один останусь! Я тут, можно сказать, свалил на свою душу груз онкологической хирургии человечества, за что оно, человечество, мне по гроб жизни должно будет. И пусть только попробует не заплатить.
– Командуй, пусть тащат его вниз и сам присоединяйся, – скомандовал я, возвращаясь в темницу. В принципе мог бы и сам свиснуть конвоиров, но строптивый Хаген без того перебьется. Для начала это очень политически неправильно, прыгать через головы прямых командиров, отдавая приказы их прямым подчиненным. Во-вторых, если мне нужна дисциплина, начинать нужно с себя и, разумеется, первых лиц, одно из которых в данном случае вынуждено мне подчиниться на глазах множества зрителей.
Больше пытать несчастного не пришлось, уговаривать и распинаться тоже. Хорни уже поверил в жизнь, хотя, на мой взгляд, слишком опрометчиво. Для того чтобы его охватил словесный понос, хватило одной фразы:
– Я слышал, у тебя есть, что мне сказать? Рассказывай. – Почесал грудь. – Все… и желательно без утайки. Иначе с этой дыбы тебя отволокут в могильник, а не в камеру. Пока ты на дыбу не попал, в твоих интересах свою жизнь отработать. Время пошло!
Тут я сделал ошибку, перебрав с угрозами, полезную информацию пришлось буквально намывать, пересравшийся Хорни врал напропалую, вываливая все сплетни, которые слышал, щедро разбавляя их своей сомнительной дедукцией. Впрочем, такой словесный поток от допрашиваемого Хагена не удивил. Какое-то время он терпел, потом надоело:
– Край, дай я убью этого барана! Пользы от его рева никакой. Все, что от него было полезного, он мне еще на суку высказал.
– Ты, конечно, прав, но перебьешься, – хмыкнул я, на секунду так сказать по-братски положив ему руку на плечо, чтобы не воспринял мои слова неправильно. – Сейчас такое время, что любая смерть должна иметь воспитательное значение! – Хаген хрюкнул, оценив юмор. Удобный момент, чтобы наладить взаимоотношения. Надо нам с ним сегодня напиться и окончательно решить наши разногласия. А данный человечек в камере посидит, подождет коллег по несчастью, которых сегодня сдал. Впрочем, его судьба уже решена и откровенность ей нисколько не поможет. Плесень. Существо общего употребления. Весьма полезен, пока ты в силе, и с огромным удовольствием сдерет с тебя шкуру на сувениры новому хозяину, стоит ослабнуть.