К тому времени, как головорезы схватили ее, завели руки за спину и удерживали их в неудобном положении, Киган оправился от причиненного ему вреда. Роуз попыталась подвигать плечами. Его искаженное болью лицо стоило того, однако ей хотелось, чтобы это продолжалось дольше. Роуз не сожалела о своем действии, хотя теперь прежний любовник выглядел более злым, чем когда он ворвался к ней домой.
— Попытаешься еще раз и окажешься на кончике моего кола.
Роуз с насмешкой подняла бровь.
— Валяй. Убей меня. — В ярости от ее насмешки Киган достал кол и бросился на нее. — Ты никогда это не найдешь. Потому как оно не здесь, — спокойно добавила она, заставив его остановиться.
— Где спрятала?
Роуз злобно рассмеялась.
— Ты действительно думаешь, что я настолько глупа, чтобы рассказала тебе?.. Мужчины.
— Я убью тебя, — пригрозил Киган.
— Я не боюсь смерти. Я прожила долгую жизнь. И устала от всего.
Отчасти это правда. Она прожила долгую жизнь и не боялась смерти. Роуз умирала и раньше. Сегодня как раз годовщина ее смерти, перерождения. Но правда в том… о чем он не должен догадаться… что, как бы она сильно не презирала свою вампирскую жизнь, она не устала от нее, поскольку нее есть цель.
— Каждого можно вынудить говорить.
Киган окинул диким взглядом комнату, ища что-то.
— Не меня. У тебя на меня ничего нет Киган. Ты должен знать это.
— Даже у тебя есть слабое место. Даже у тебя, Роуз.
Вена на его виске пульсировала, свидетельствуя о раздражении.
— Если даже и так, ты никогда не узнаешь. Я самый хладнокровный вампир на этой стороне Миссисипи, ты разве не в курсе? Я не создаю эмоциональную связь. Давай, разрушь мой дом. Увидишь, что мне все равно.
Ей не все равно. Будучи человеком, Роуз росла в богатстве, став неопытным вампиром, еле сводила концы с концами, пока не создала себе репутацию и, в конце концов, не сколотила большое состояние, о котором ее родители даже не мечтали. Но материальные вещи для нее ничего не значили. Киган прищурился и вновь осмотрел комнату. Его взгляд задержался на антикварном столе, где Роуз писала письмо всего несколько минут назад. На столе ничего не лежало, за исключением двух предметов: модного журнала и ручки.
Со сверхъестественной грацией, которой так славился их вид, он преодолел расстояние до стола и взял ручку. Колпачок лежал на столешнице.
— Пишешь мемуары?
Роуз попыталась пренебрежительно пожать плечом.
— Хочешь экземпляр, когда я закончу?
— О чем читать? Чушь шлюхи, которая холодна в постели, как глыба льда? Дырка в замороженной индейке намного приятнее моему члену.