Поговорим?
Да ведь не о чем больше говорить. Ни с одним парнем ставки не были так высоки, как прошлой ночью. Больше ни с кем я не вела себя так, как рядом с ним. Никого не дразнила настолько, что теперь сама задыхаюсь от этой игры. О чем говорить, если все было уже сказано?
Шаг, еще шаг.
В абсолютной тишине, наполненной только шелестом роз. Это за вчерашнее? Или аванс на будущее? Что означают эти цветы от него?
Еще один пролет, еще ступень. Я иду, не оборачиваясь, будто повторяю знакомую партию, пока меня разрывает изнутри от желания остановиться и пойти назад. Прямо к нему. Прервать эти молчание и тишину. Сказать ему все, что терзает мой ум, но не на языке слов. Снова стать такой же смелой, как вчера. Только при этом трезвой. Поговорим? Но где найти слова, чтобы сказать хоть что-то?
Двадцать пролетов кончаются раньше, чем я набираюсь смелости обернуться и посмотреть Каю в глаза. Четыреста восемьдесят ступеней — дорога до купола Исаакия и обратно, но даже этого оказалось недостаточно.
Мы подходим к нашей квартире, и я первой достаю ключи, а Кай с корзиной так и стоит позади меня. От его близости голова идет кругом. Молчание обволакивает, и ключ дрожит в моих пальцах, как будто весит раза в три больше. Каждая клетка моего тела трепещет от гремучей смеси предвкушения, страха и радости.
Я вставляю ключ в замочную скважину, но не проворачиваю.
Замираю, когда Кай сокращает между нами дистанцию. Думаю, он просто собирался войти в квартиру, но я не хочу его отпускать.
Резко разворачиваюсь и первой касаюсь его губ.
В голове взрывается фейерверк, а легкие наполняются терпким привкусом табака, дождя, мяты и роз.
Я рассчитывала сбить его с толку, но на мой поцелуй Кай отвечает мгновенно. Слышу грохот и треск, и не успеваю понять, как его руки оказываются на моей талии. Корзина валяется между нами, и Кай отпихивает ее в сторону, чтобы теснее прижаться ко мне.
— Цветы! — ахаю.
— Плевать.
Тяжелые бордовые бутоны уже рассыпались по ступеням и падают, застревая между пролетами, когда Кай опять целует меня.
Он пробует меня на вкус, нежно, но я целую его с ожесточением и даже злостью за то, что он единственный, весь этот день, все это время, занимает мой ум. Единственный теперь имеет значение. Из-за него я столько вру, как никогда в жизни, и это только начало. А сам он давно привык к этому.
Каждую секунду я хочу касаться его. Каждую минуту, когда возможно, хочу целовать его. После первого поцелуя я как будто живу вполсилы. Дышу наполовину. Без него мои эмоции приглушили, а чувства притупились, и я удивлена, как вообще жила до этого.