— Оно, знаешь, перестраховаться лучше будет, — дядька Атарь протянул. — Тебе чего нужно-то было в городе? Может, я по тихому принесу, а?
— Так прямо и рыщут? — сощурилась я.
— Да вот полчаса назад тут были, все дома обходили, но мы ж про тебя никому. Ты наша одна способа, — приложив кривой палец к сухим обветренным губам, шепнул дядька Атарь.
— А знаешь, дяденька, я тебя, наверное, и послушаю, — пробурчала я.
— Так надо-то чего? — спросил он. — Может из еды чего? Мужика-то так просто не прокормишь.
Я замерла, вздрогнула, и на него во все глаз посмотрела.
— Да ты не боись, Айвочка, — улыбнулся дядька Атарь. — Ты ж для нас как солнышко ясное, спасаешь и привечаешь всех. И меня по зиме от обморозу два разочка выходила, и ведь не взяла же ничего, окромя того же снегу, водицей растопленного. А я добро помню, и все мы помним. И мужика твоего не выдадим, хоть и видели его.
— Дядь Атарь… — я растерялась. — Вы… спасибо вам, дядь Атарь.
За руку его схватила, сжала, а у самой слёзы в глазах.
— Ты мне это брось, девка! — пригрозил выпивоха местный. — Вот ещё ведьма да глаза мокрые казать будет. Увидит кто, не поймут.
— Простите, — шмыгнула я носом.
— Говори давай, чего надо? Схожу возьму, — пробурчал дядька.
И вот тут мне совсем стыдно стало. И не виновата ни в чём, а стыднооо.
— Мне бы это, — глаза опустила, — одёжку…
— Так, одёжка тебе нужна, значится, — перебил дядька Атарь. — Для себя не попросила бы. Знать мужику твоему надобно? А мужик, как я слыхивал, большой будет. С нашего кожемяку, как пастуший Сайка сказывал.
— Ну да, примерно такой, — совсем покраснев промямлила я. И затараторила: — Только одежду надо добротную, хорошую, а мадам Параси можно взять, или у братьев Эжидаров. Вот монеты, только, дядь Атарь, никому… жизнью обязана буду.
— Ты мне это брось, — погрозил мне пальцем дядька Атарь. — Это я тебе жизнью не раз обязан. Глядишь часть долга-то и отплачу.
— А можно ещё поесть чего? — совсем засмущалась я. — Булок там, или может на мясо копчёное что останется.
— Эх ты, — покачал головой дядька Атарь. — Сердце большое, душа широкая, а бабье-то куда дела? Учиться тебе, Айвочка, надобно, да не ведьмовскому вашему, а жизненному, женскому.
И дядька Атарь пошёл по проулку, обернулся, махнул рукой и прикрикнул:
— Домой иди, принесу всё часа через два!
И вот я сейчас не поняла, это он на что намекал?