Я скидываю платье и падаю на кровать, пытаясь заснуть. Безуспешно. Я просто смотрю на звёзды, мелькающие за бортом, пока не приходит Нерисса, чтобы закрыть все окна. Даже не спросив.
Когда она удаляется в свою комнату, я накидываю шёлковый халат и тихо выскальзываю через дверь.
Шай стоит в коридоре, прислоняясь к стене в такой хорошо знакомой позе, что у меня болит сердце. Он сужает глаза в тонкие щели:
— И куда это вы собрались, принцесса?
— На смотровую площадку.
На мгновение мне кажется, что он сейчас запретит и отправит меня обратно в спальню, как какого-то непослушного ребёнка. Я его возненавижу, если он так сделает. Особенно сейчас. Но, слава предкам, Шай абсолютно серьёзно кивает и идёт вместе со мной.
— Ты злишься.
Ему не составляет никакого труда выдерживать мой стремительный темп. Не с его длинными ногами. От этого я злюсь только больше.
— Конечно, злюсь. Я не хочу быть здесь.
— А кто хочет?
Я поднимаю на него удивлённый взгляд, но не вижу на его лице ни единого признака. Максимум, он слегка подавлен.
— А ты разве нет?
— Никогда не любил дальние полёты, слишком многое может пойти не так. Лучше старая добрая война лицом к лицу.
— Война, — качаю головой и хмыкаю, хотя мне совсем не смешно. — А на войне ничего не может пойти не так?
Он ухмыляется.
— Только не со мной.
Когда он это говорит, я ему верю. Он побывал в бою в четырёх разных секторах Империи, в мирах, которые я даже представить себе не могу. Шай способен на всё. Так я всегда думала. Но он не может вытащить меня из всего этого. Не в этот раз.
— Я не хочу быть частью этой войны, Шай. Не хочу выходить замуж за человека, которого никогда не видела. Я даже не хочу быть принцессой.
Ухмылка исчезает, его лицо вновь становится непроницаемым.
— Как и твой отец не хотел быть королём. Но вот так всё сложилось. И если это война, тогда… ты же вейрианка. Прими вызов, Бел.
— Если ты вейрианец, то это ещё не значит, что ты обязан быть воином. Я хотела стать лётчицей. Я хотела…
В его голосе нет резкости, но мне знаком этот тон. Он не терпит возражений.
— Ну, теперь это невозможно. Тебе остаётся только принять то, что есть. Это всё, что можно сделать, когда жизнь не даёт желаемого. Принять вызов и показать, чего ты стоишь, — мы останавливается у двери, ведущей на смотровую площадку, и Шай открывает её для меня, но сам не заходит, словно чувствует, что мне нужно побыть одной.
— Похоже, это был наш самый длинный разговор, с тех пор как это всё началось, — я улыбаюсь. От нервов и напряжения получается криво, но это искренняя улыбка. Я надеялась, что когда мы окажемся наедине, он снова станет самим собой, и он даже почти говорил как прежний Шай. Всего на мгновение. Когда он упрекал меня. Или был честен. Или что это было. Я так сильно по нему скучаю. Я хочу схватить его и поцеловать. Хочу, чтобы он меня схватил и поцеловал. Но мы не можем. Проходит мгновение. Он не двигается. Только смотрит на меня, а потом спокойно отводит взгляд в сторону.